На С.-Петербургской стороне были устроены разнаго рода мазанки и деревянное строение: здесь были коллегии, дома вельмож, лавки, ратуши, рынки, оружейный завод и несколько сот частных обывательских домов; мощением улиц занимались Шведские пленники.
Наконец уже в 1714 году утвердил знатнейшие завоевания, когда он мог ожидать окончания войны в свою пользу; тогда более прежняго Монарх усилил старания о приведении своих намерений по гражданским делам, и вот здесь то и выдал указ, чтобы устроить город на Васильевском острову, и вследствие этого указа, как духовные лица, так и помещики должны были соответственно поместью и доходу строить дома по выданному плану длиною в шесть, десять, двадцать, пятьдесят сажен и чрез три года, чтобы приготовить к жилью, в противном же случае их поместья должны будут отойти в казну.
Чтобы содействовать такому заселению острова, Государь употребил с своей стороны все средства, чтобы никто не мог извиняться в недостатке строительных материалов и в работниках.
Всяк без задержки и безденежно получал по своему нумеру из особоучреждённой конторы строения, под ведомством архитектора Трессино, чертёж и план для своего дома, на несколько вёрст от С.-Петербурга вверх по Неве, по Шлиссельбургской дороге заложено было так много кирпичных заводов, что некоторые могли доставлять кирпичи миллионами. Из окрестностей Ладожскаго озера и из Новогородской губернии водою и за сходную цену привозили строевой лес, известь и плиту на фундаменты. Водяныя и ветряныя пильныя мельницы около С.-Петербурга доставляли брусья, тёс, доски; а многия тысячи приходивших с разными товарами и припасами чрез Ладогу и Неву барок доставляли и лес на заборы и другия части для надворных построек.
Плотники, столяры, каменщики, и другие рабочие люди были призываемы в С.-Петербург не нуждою, а именным повелением Государя, из средней России тысячами; а для вымостки улиц ещё пред тем за долго приказано не пропускать ни какого судна, ни одной повозки, чтобы не было провезено соразмерно величине экипажа двадцать или более камней и несколько булыжнику и не сдано нарочно поставленным у заставы людям, если это не было исполнено, то взыскивалась денежная пеня.
Из предыдущаго было видно, как деятельно производилась постройка новаго города на Васильевском острову и как неудачно были устроены каналы.
От Генерала Экипаж-мейстера адмиралтейской Коллегии Брюйна.
Анекдоты и предания о Петре Великом, первом императоре земли русской и о его любви к государству. В трёх частях. Москва, 1900. Составитель Евстигнеев.
Второй Амстердам
Пётр часто говаривал: «Если Бог продлит жизнь и здравие, Петербург будет другой Амстердам».
Андрей Нартов. Достопамятные повествования и речи Петра Великого. Россию поднял на дыбы Т.2. М.: Молодая гвардия, 1987.
Ошибка князя Меншикова
Пётр Великий, по любви своей к судоходству, разсматрнвая многие планы, по которым надлежало на выбор расположить Петербург, избрал, как известно, то из них, по которому нужно было расположить его на местности ныне известной под именем Васильевскаго острова.
Первым распоряжением его было остров обвести больверками и провести каналы, которые могли бы служить сообщениями вод большой и малой Невы; но при поспешности распоряжения забыл объяснить размеры и указать масштаб, как широки должны быть каналы, или как должен быть велик по ширине промежуток земли между каждыми двумя каналами.
Впрочем, может быть, Монарх положился на исполнителей работ; во всяком случае, каналы должны были быть таковы, чтобы на них могли свободно разъехаться две барки или другого рода не крупных размеров суда.
Поручив работы, Государь отправился к своим войскам, а по истечении двух лет в 1716 году поехал в Голландию и во Францию, дав повеление как можно скорее строить город.
В 1718 году Государь возвратился из путешествия и, прежде всего, приехал на шлюпке на Васильевский остров для обозрения расположения линий и каналов и к великой своей радости увидел, что уже многие из линий застроены деревянными и каменными домами, а против первой линии красуется великолепный дворец князя Меншикова и длинный каменный флигель вдоль по каналу.
Но в то же самое время, к великому своему огорчению, приметил, что каналы и улицы слишком узки; сначала он молчал и покачивал головою, не зная подлинно, уже ли эти каналы амстердамские, по образцу которых он располагал их; с этим сомнением в голове он отправился к Голландскому резиденту господину Вильде и спросил: