Пётр I, по горячему темпераменту своему, нередко бывал в крайнем раздражении, но присутствие духа и в таком положении никогда его не оставляло.
В одно время, за дерзновенные слова того же самого Лефорта, государь крайним воспылал на него гневом и к тому же заметить должно, что было это при одной пирушке, когда и винные пары ещё затмевали несколько рассудок его. В таком кипящем, так сказать, гневе государь, выхватя из ножен кортик свой, устремился на поражение Лефорта; любимец, знавши его совершенно, не уклонился от государя ни мало, но, обнажа грудь свою, сказал: «Рази ревностного твоего слугу, вот грудь его!». – В миг выпадает из рук царя оружие и он, вместо поражения, бросается в обятия Лефорта и просит прощения.
Достопамятные сказания о жизни и делах Петра Великого, собранные редакциею журнала «Русская старина». С.-Петербург, 1876.
Случай на пиру у Лефорта
Некогда у Лефорта на пиру был государь с генералами и министрами. А как за столом довольно пили, и лишь только было развеселились, как нечаянно зашёл разговор такой, который всю забаву обратил на печаль и наполнил всех страхом и ужасом. Завели речь о войсках и военном порядке или дисциплине, при которой один из собеседников сказывал: «Чтоб иметь исправных и добрых офицеров, то надобно для того наблюдать службу и старшинство». Вслушавшись в сие, Петр Великий отвечал ему: «Ты говоришь правду. Это есть то самое правило, которое я желал установить, и для примера был барабанщик в роте у Лефорта». Но при сём, взглянув тотчас грозным видом на генерала Шеина, против него сидевшего, продолжал далее: «Я знаю, нарушая мои намерения и указы, некоторые господа генералы продают упалые места* в своих полках и торгуют такою
* Освободившиеся места после гибели офицеров. Ред.
драгоценностию, которую надлежало бы давать за достоинство». Шеин спрашивал государя: кто б такие были? А сие самое и воспламенило вдруг монарха, с сердцем отвечающего: «Ты первый, ты тот самый!». Причём, выхватя из ножен шпагу, начал ею рубить по столу так, что все присутствующие гости затрепетали: «Вмиг истреблю тебя и полк твой! Я имею список проданных тобою мест и усмирю сею шпагою плутовство твоё!». При сих словах хотели было прочие генералы извинить генерала Шеина, однако государь, не внимая ничего, кроме праведного гнева, в такую пришел запальчивость, что начал махать шпагою на все стороны без разбору. Слегка досталось оною князю Ромодановскому и Зотову, а между тем, добирался он до самого Шеина, чтоб его поранить. Но любимцем своим Лефортом, который в таких случаях один имел смелость удерживать царя, был схвачен. Государь, воспалённый сердцем, выступивший из самого себя, оттолкнул Лефорта и его ранил. Лефорт, оставя страх и ведая нрав, сколь младый монарх скороотходчив и мягкосерд, пренебрёг без смятения нанесённый себе удар, остановил его, просил, чтоб он перестал гневаться, вспомнил бы, что он есть исправитель, и что великодушие сопряжено со славою и честию героя и законодателя. Таким образом смягчил он государя так, что его величество, опомнясь, простил Шеина*,
*На пире 4 сентября 1698 года царь, недовольный взяточничеством и неумелым розыском о мятеже стрельцов, в гневе чуть не убил А. С. Шеина (1662—1700). Ред.
а принятых им офицеров уничтожил (освободил от должности?). Потом, признавшись в слабости своей пред всеми, тотчас с раскаянием и сожалением, обнявши Лефорта, говорил: «Прости, любезный друг, я виноват. Я исправляю подданных своих и не могу исправить ещё самого себя – проклятая привычка, несчастное воспитание, которого по сию пору преодолеть не могу, хотя всячески стараюсь и помышляю о том!»
Таким образом кончилось страшное сие происшествие, которое после сделало государя воздержаннее, ибо сею незапностию чуть было не лишился друга своего Лефорта, которого рана без дальнейших следствий скоро и благополучно исцелена была.
Многие обвиняют государя, нокакой бы монарх снёс такое пренебрежение, когда, не взирая на свое попечение и усильные труды для пользы Отечества, вводимый порядок расторгают и вместо блага чинятся злоупотребления?
Андрей Нартов. Достопамятные повествования и речи Петра Великого. Россию поднял на дыбы Т.2. М.: Молодая гвардия, 1987.
Государь лично забирает заговорщиков
Объявленное намерение царя – послать юношей российских в чужие земли для учения – возмутило суеверные умы, особенно чиновников стрелецкого корпуса. Они делали тайные совещания: как бы удобнее сбыть им с рук такого государя, который заводит новизны, противные, по их мнению, православному закону. Одна из таких злодейских шаек, около 1695 года, то есть за год до заговора Цыклера (об этом ниже), собралась в одном доме, зимою, в восьмом часу пополудни. Надобно думать, что было это весьма тайно; в ту же самую ночь, и в том же часу, государь, по обыкновению, поехал в санках по улицам московским, имея при себе одного только денщика Дурнова; но, приехав к Арбатским воротам, остановил лошадь и, углубясь в размышление, простоял на одном месте около четверти часа. Денщик, видя это, осмелился сказать: «Долго ль, государь, стоять нам здесь?». Петр, как бы опомнясь от этого вопроса, сказал про себя: «Поехал было я туда, а надобно заехать не туда». – И поворотя лошадь, выехал в переулок, называющейся Хлебным, остановился около одного дома, вышел из санок и послал на них денщика к караульному офицеру с повелением, чтоб он с двенадцатью гренадёрами, не мешкая ни мало, пришёл к тому дому; а сам без шума вошёл в калитку на двор, оттуда в покои, где, во втором, нашёл сидящих за столом, и попивающих четверых из чиновных стрельцов, которых он всех знал по имени.