- Ты отказываешься от верности дому Вентранов? - нетерпеливо спросил Троск. - Клянешься в своей верности Нару?
Горячие слезы текли по его щекам. Смутившись, Динадин вытер их, закрывая лицо рукавом. Глаза толпы сверлили ему спину: все ждали, гадая, что произойдет дальше. В этот момент все мысли Динадина были обращены к Ричиусу. Ричиусу - его милому другу и предателю. Все было слишком давно, решил он в эту минуту. Возможно, если б он не сторонился короля, все сложилось бы иначе.
Он медленно приподнял руку и прикоснулся к клинку. На секунду ему захотелось провести запястьем по остро отточенному лезвию. Но какой в этом был смысл? Ради какой достойной цели погиб Джильям? Они все имели глупость любить семью предателей. Возможно, платой за эту глупость станет суверенитет нации.
Терзаемый горечью и мукой, он наклонился и поцеловал меч из Талистана.
27
Накануне казада - главного священного дня дролов - Ричиус с Люсилером приехали в крепость Фалиндар. Им удалось добраться до северных границ Таттерака, где холодное море билось о скалистые берега, а высокие горы были полны тайн. На одной из таких гор стояла твердыня, опасно застывшая у отвесного обрыва, выбеленного мощным прибоем, бьющимся далеко внизу. В крепость вел только один путь - хорошо вымощенная дорога, достаточно широкая для того, чтобы пропустить королевские процессии, которые так любил бывший господин Фалиндара. По всей длине утопленная в скалах дорога была усеяна каменными факелами, так что круглые сутки она оставалась освещенной - и полной неверных теней. Подобно поразительным зданиям Нара, крепость Фалиндар разрезала горизонт. Ее стройные шпили были одновременно мрачными и прекрасными. Свет полумесяца окрашивал их в призрачный розоватый цвет.
Когда Люсилер остановил коня, ветер полнился печальными стонами. На его усталом лице появилась печальная улыбка.
- Мы добрались! - торжественно объявил он. Вдали в лунных лучах призраками парили морские птицы. Огонь факелов капризно метался на ветру.
- Добро пожаловать домой, - сказал Ричиус.
Он с благоговением взирал на крепость: ее неестественная красота произвела на него сильное впечатление. С момента своего первого приезда в Люсел-Лор он постоянно слышал рассказы о Фалиндаре. Крепость была родиной революции, и для всех, кто сражался рядом с ним, ее название было связано с неким позором. Он заметил, как блестят глаза у Люсилера, и думал, не выглядел ли сам так же, когда снова увидел Арамур.
- Разве я не говорил тебе, как прекрасен Фалиндар?
- Он оказался еще прекраснее, чем я себе представлял, - ответил Ричиус. - Неудивительно, что Тарн оставил его себе.
- Нет, Ричиус, прошу тебя! - взмолился Люсилер. - Давай не будем снова спорить об этом. Только не сейчас!
Ричиуса пронзило чувство стыда. Фалиндар пал в первый же день революции - при попытке дролов освободить своего предводителя из крепостной тюрьмы. Их атака привела к изгнанию дэгога и ввергла Люсилера и других, кто сохранил верность главе трийцев, в состояние хаоса, рассеяв их по всему Люсел-Лору. Ричиус не мог понять, каким образом Люсилер сумел забыть все пережитое. Но вот он снова посмотрел на крепость - и понял. Эта цитадель драгоценным бриллиантом поблескивала в ночи. Возможно, Фалиндар был самым прекрасным творением рук человеческих, какого Ричиусу еще не доводилось видеть. Его святость превосходила Храм Мучеников в Наре. Несмотря на мощную науку и сверхструктуру Черного Города, он никак не мог соперничать с красотой Фалиндара.
- Я тебе завидую, - тихо признался он. - Ну, давай поспешим. Чем скорее я завершу здесь мои дела, тем скорее смогу вернуться домой.
- Сейчас уже поздно, Ричиус. Сомневаюсь, что ты увидишь Тарна сегодня же.
- Поздно? Я три недели ехал, чтобы попасть сюда. Я уверен, твой господин может пожертвовать несколькими минутами сна - невелика неприятность.
Люсилер собрался было что-то ответить, но вдруг заприметил направлявшегося к ним всадника и тотчас замолчал. Всадник неожиданно возник из темноты, и его доспехи были определенно трийскими. Однако волосы его не сверкали белизной, а оказались окрашенными в огуречно-зеленый цвет, к тому же половина дикого лица под странной шевелюрой тоже была зеленая благодаря масляной краске. Куртка цвета индиго, перетянутая золотым кушаком, спускалась до колен. Вокруг головы была повязана узкая полоска шкуры какого-то зверя, а сапоги из оленьей кожи с длинной шнуровкой достигали середины икр. Стремительно проносясь сквозь ночь, он являл собой неукротимую стихию; свободное одеяние развевалось у него за спиной, словно хвост кометы.
- Кто-то из кронинских, - заметил Ричиус. Ему уже случалось видеть таких воинов. - Гонец?
- Глашатай, - ответил Люсилер. - Нас заметили.
Всадник гнал своего коня во весь опор вниз по извилистой дороге. За спиной у него сверкал неизменный жиктар. Поравнявшись с путниками, он натянул поводья, резко осадив взмыленного коня, и тот возмущенно захрапел. Взгляд дикаря упал на Ричиуса, и его раскрашенное лицо расплылось в широкой улыбке. Ричиус непонимающе уставился на него.
- Джоала акка, Лусилр, - сказал воин, уважительно кивая трийцу.
Люсилер ответил на его приветствие таким же кивком.
- Джоала акка, Хакан.
Затем воин обратился к Ричиусу, и на этот раз его поклон был низким и медленным. Он не поднял глаз, а устремил взгляд на темную землю и произнес длинное непонятное приветствие. Когда он наконец умолк, голова его по-прежнему оставалась опущенной. Ричиус вопросительно посмотрел на Люсилера.
- Это Хакан, - молвил Люсилер. - Один из воинов Кронина. Он приветствует тебя в Фалиндаре и говорит, что рад познакомиться с тобой... великий король.
Ричиус сразу почувствовал симпатию к глашатаю.
- Как мне ему ответить?
- Можешь просто его поблагодарить. Скажи "шэй cap".
- Шэй cap, Хакан. - Ричиус старался как можно правильнее выговорить незнакомые слова.
Хакан поднял голову. На его лице читалось пугающее благоговение, словно он ожидал чего-то еще. Ричиус невольно отвел глаза.
- Почему он на меня так смотрит? Я произнес все, что надо?
- Я предупреждал тебя, друг мой, - негромко засмеялся Люсилер. - Ты здесь вызываешь у всех любопытство. И - да, ты произнес все правильно. Хакану просто интересно на тебя смотреть.