- Процедура? - рассеянно переспросил Ричиус.
Петвин и другие его спутники затерялись где-то в толпе, и теперь он всматривался в окружающих, пытаясь найти своих товарищей. Поэтому не обратил внимания на то, с каким удивлением Бьяджио отреагировал на его вопрос.
- Такая музыка легко не дается, принц Ричиус. Вы ведь не думали, что подобных звуков можно добиться одной лишь тренировкой?
Ричиус посмотрел на хористов. Они уже прокашливались, готовясь к следующей песне. Если абстрагироваться от их поразительного исполнения, эти мальчики в белых с алым одеждах казались совсем обычными.
- А что еще тут может быть? - осведомился Ричиус.
- Процедура, принц Ричиус, применяется для того, чтобы создать ту дивную музыку, которой вы внимали. Каждый ребенок прошел через нее. Прислушайтесь к их пению. Вы не услышите ни одной неуместной ноты. И знаете почему?
- Нет, - признался Ричиус. - Почему?
- Потому что они не способны на иные звуки. Сначала выясняют, какую именно ноту ребенок возьмет лучше всего, а потом перерезают остальные связки. С этого момента может звучать только одна эта нота. А потом, когда дети поют вместе... Ну, музыка это скажет вам лучше, чем я.
Ощутив жуткую тошноту, Ричиус отвернулся. Эти дети были так похожи на мальчишек, которых он вечно прогонял с конюшни у себя дома. Те дети знали музыку только в виде военных песен, слышанных от отцов. Единственное отличие этих херувимчиков с ангельскими голосами заключалось в том, что они имели несчастье родиться в Наре. Ричиус осушил кубок, испытывая облегчение от прохладной терпкости вина.
- А что по этому поводу говорят их родители? - спросил он, наконец. Они гордятся тем, что делается с их детьми?
Казалось, Бьяджио не заметил сарказма в его вопросе. Улыбнувшись еще шире, он ответил:
- А почему бы им не гордиться? Не каждый ребенок способен так служить императору. Выбирают только самых лучших. Это очень высокая честь, и об их семьях хорошо заботятся.
Слуга наполнил кубок Ричиуса.
- Эта процедура, должно быть, болезненная.
- Не слишком, - обронил Бьяджио. - Детям дают успокоительные средства.
- Правда? Какие средства?
Странные глаза Бьяджио сверкнули, но он ответил далеко не сразу.
- У нас в Наре есть средства, - едва слышно произнес он, - которые облегчают боль, принц Ричиус. Дети не страдают. Никто из тех, кто служит императору, не страдает.
Ричиус собрался было что-то сказать, но ему помешала поразительная смуглокожая женщина, проскользнувшая между ним и Бьяджио, поводя крутыми бедрами. Не сомневаясь в том, что Бьяджио скажет какую-нибудь резкость по поводу такого нарушения этикета, Ричиус отступил на шаг. Но лицо графа только оживилось.
- Ах, ты выглядишь просто чарующе, дорогая. - Он взял женщину за руку и поманил Ричиуса к себе. - Принц Ричиус, позвольте представить вам мою жену, Эллианн.
Ричиус взял протянутую женщиной руку и склонился, чтобы поцеловать ее; при этом он ощутил сильный запах алкоголя, исходивший из-под накрашенных ногтей.
- Счастлив познакомиться, мадам, - промолвил он.
Посмотрев ей в лицо, он заметил, что глаза ее обладают той же неестественной прозрачностью, какую он видел у Бьяджио. Она ответила на его взгляд - и ему показалось, будто она смотрит в то же самое время и куда-то мимо него. Но ему не хотелось любоваться ею - ни ее глазами, ни обольстительной фигурой. Графиня Эллианн медленно отняла свою руку, так что пальцы его скользнули по ее пальцам, и это походило на ласку.
- Нет, принц Ричиус, это я счастлива с вами познакомиться.
Ее голос был сладко-медлительным, как у ее мужа. В нем слышалась страстность, которую Ричиус вдруг нашел привлекательной, и ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы еще раз не заглянуть ей в глаза. Эта женщина с ее заносчивостью и кошачьей грацией была достойной подругой Бьяджио.
- Моей жене не терпелось с вами познакомиться, принц Ричиус, - сообщил граф. - Я рассказал ей о вас и ваших приключениях в Люсел-Лоре. Возможно, позднее вы развлечете ее одной-двумя историями?
Ричиус нахмурился.
- Возможно.
- Это было бы чудесно, - пропела графиня. - Я так люблю хорошие военные истории! А я слышала, что в Люсел-Лоре были очень кровопролитные бои. Вам не трудно об этом рассказывать, не правда ли, принц Ричиус?
- Нет, - солгал он, - не слишком.
- Я так рада! У меня столько вопросов - но больше никто не хочет со мной об этом разговаривать. Даже барон Гейл. - Она придвинулась к нему ближе и прошептала: - Он ведь присутствовал при том, как Тарн захватывал Таттерак, знаете ли.
Ричиус чуть не уронил кубок. Повернувшись к Бьяджио, он резко спросил:
- Блэквуд Гейл здесь?
- Конечно, - ответил граф. - А это проблема? Я ведь говорил вам, что здесь будут присутствовать все правители Нара.
Ричиус обвел беглым взглядом огромный зал, пытаясь отыскать Блэквуда Гейла. Он увидел нескольких человек в зелено-золотых мундирах Талистана, но барона среди них не было, и он тихо выругался - однако достаточно громко, чтобы Бьяджио услышал. Это было невообразимым оскорблением, и он не собирался оставить это без внимания. К черту этикет! Существовали вещи, на которые не имел права даже Аркус. Он наблюдал за проходящими мимо людьми, надеясь увидеть Гейла, заметить блеск серебряной маски, которую, по слухам, он теперь не снимал, - и ничего не увидел. Успокоившись, он сделал еще один глоток вина. В это мгновение очередная группа гостей расступилась перед ним. На другом конце заполненного людьми тронного зала он увидел девушку. Она была юна - не более шестнадцати, с волосами медового цвета. Ее имя мгновенно всплыло в памяти.
Сабрина.
Леди Сабрина из Горкнея пока его не заметила: она деловито стирала винное пятно с рубашки своего кучера, Дэйсона. Громадный слуга выглядел до боли неуместно в своих поношенных сапогах и мешковатой шерстяной куртке. Волосы у него были всклокочены, бороду не мешало обрезать. Он чудовищно контрастировал с вылощенными аристократами, толпившимися вокруг. Однако Сабрина была ослепительна. Ее гибкий стан подчеркивало платье из сапфирового шелка; ее волосы отливали золотом, напоминая солнечный свет на поверхности океана. Она смущенно улыбалась ненавязчиво подкрашенными губами, пока ее пальцы тщательно промокали платком густо-розовое пятно на рубашке Дэйсона. Хотя Ричиус познакомился с ней только накануне, вид знакомого лица подействовал на него умиротворяюще. Он импульсивно шагнул вперед и, помахав рукой, окликнул ее: