— Кэлак! — крикнула женщина и плюнула в его сторону. — Кэлак!
— Я ничего дурного не сделал. — Ричиус, отступил к двери. — Скажи ей, Дьяна.
— По-моему, тебе следует уйти, — с тревогой произнесла Дьяна. — Сейчас же.
— Дьяна, я не сделал ничего плохого! Объясни ей это.
— Просто уходи, Ричиус. Я все ей объясню, когда она успокоится.
— Проклятие!
Ричиус повернулся к двери — там маячила чья-то тень. Из дверного проема на него смотрел Форис. Его лысая голова побагровела от ярости.
— Ногья аса? — гневно спросил он у впавшей в истерику жены. Та указала на Ричиуса.
— Кэлак!
У Фориса глаза полезли на лоб. Он шагнул в сторону и указал на дверь. Его жена послушно удалилась, волоча за собой Прис. На прощание девочка успела бросить на Ричиуса виноватый взгляд. Дьяна стала защищать Ричиуса, она пыталась все объяснить военачальнику. Но Форис ничего не желал слушать.
— Кэлак! — прогремел он, едва справляясь с собой.
Ричиус без труда догадался, в чем дело.
— Скажи ему, что я не причинил ей вреда, — спокойно попросил он Дьяну. — Скажи, я просто зашел поговорить с ней.
Дьяна начала переводить. Ее голос терялся в гневном реве военачальника.
В конце концов Ричиус поднял руку и не менее громко отрезал:
— Хватит!
Форис умолк и, сдвинув брови, пронзил Ричиуса свирепым взглядом.
— Хватит, — повторил Ричиус уже миролюбивым тоном. — Форис, выслушайте меня. Я не сделал вашей дочери ничего плохого. И никогда, ни при каких обстоятельствах не сделаю. — Он протянул ему книжку Прис. — Вот, это все, чем мы занимались. Просто читали стихи.
Услышав перевод Дьяны, Форис вырвал у него из рук книгу. Когда Дьяна закончила, он посмотрел Ричиусу в глаза и повел дальше свою речь.
— Он говорит, Прис было запрещено читать на этом языке, — перевела Дьяна. — Он хочет знать, сказала ли она тебе об этом.
— Сказала, — признался Ричиус. — Передай ему, что мне очень жаль. Мне не следовало идти наперекор его желаниям.
Форис ответил на это извинение бешеной тирадой.
— Это его не удовлетворяет, — произнесла Дьяна. — Ты теперь живешь в его доме. Ты будешь следовать его правилам.
Ричиус кивнул:
— Да, вы правы. Извините.
Форис продолжал между тем говорить, и его голос дрожал от злости. Он замолчал, предоставив Дьяне перевести его слова. Дьяна молчала.
— В чем дело? — спросил Ричиус. — Что он сказал?
— Извини, Ричиус. Я его не поняла. Он приказывает тебе не приближаться к его детям. Если он еще раз увидит тебя рядом с одной из дочерей, он тебя убьет. Он говорит, что не позволит тебе лишить его еще одного ребенка. — Дьяна вопросительно посмотрела на Ричиуса. — Ты понимаешь, о чем он говорит?
— Понимаю. Скажи Форису, что ему не о чем тревожиться. Я не буду приближаться к его детям. А еще скажи, что я очень сожалею о Тале.
— О Тале? Кто такой Тал?
— Просто переведи.
Дьяна передала Форису эти непонятные ей слова. Военачальник хмуро посмотрел на Ричиуса. Боль утраты ясно читалась на его лице. Он заговорил снова прерывистым голосом.
— Форис ненавидит тебя, Ричиус, — перевела Дьяна, явно озадаченная таким поворотом. — Он не уверен, что сможет выполнить то, что потребовал от него Тарн.
— Скажи ему, я все понимаю. Мы оба должны стараться сделать все, что в наших силах. И я больше не приближусь к его детям. Пообещай ему это от моего имени, Дьяна.
Форис молча кивнул.
— И еще одно, — добавил Ричиус. — Только постарайся передать мои слова поточнее. Я не знаю, имел ли отношение к гибели Тала, но если б я мог его вернуть, я бы это сделал. Передай ему это, Дьяна.
— Ричиус, я ничего не понимаю! — запротестовала она. — Кто такой Тал?
— Сын Фориса. Я тебе потом объясню. Просто переведи ему мои слова, Дьяна. Пожалуйста.
Она неохотно повиновалась. Оба наблюдали за реакцией Фориса, но его лицо оставалось непроницаемым. Вместо этого он скосил глаза на книгу стихов, которую держал в руке, и иронично покачал головой.
— Ты ему сказала? — прошептал Ричиус.
— Все как ты сказал.
Однако Фориса как будто разговор перестал интересовать. Он утомленно вздохнул и засунул книжку под свой кушак. Не глядя на Ричиуса, что-то коротко бросил Дьяне и вышел из комнаты. Дьяна изумленно подняла брови.
— Он по-прежнему ожидает нас за столом, — молвила она. — И хочет, чтобы мы поторопились.
Ричиус ничего не ответил. Дьяна нежно прикоснулась к его руке.
— Ричиус, — робко спросила она, — ты убил сына Фориса?
Он пожал плечами.
— Я действительно этого не знаю.
— Так все дело в этом?
— Он хочет, чтобы я держался подальше от его детей, и я не могу его в этом винить — Иди есть без меня, хорошо? Мне что-то расхотелось. Увидимся завтра. Может быть, тогда ты сможешь начать со мной заниматься.
В полумраке голос Дьяны звучал особенно мягко.
— Я попрошу, чтобы кто-нибудь из слуг принес тебе еду в комнату. Спокойного сна. Завтра у нас много дел.
— Доброй ночи, Дьяна.
Неподалеку под высокими сводами раздавался гулкий голос Фориса. Ричиус решил идти в противоположном направлении, к главным воротам. Он вдохнул по-весеннему прохладный вечерний воздух, наслаждаясь ароматами леса. Небо на западе окрасилось в странный багровый цвет, на востоке — в ярко-пурпурный. Зарождающаяся ночь обещала быть звездной. Лунный свет падал на полуразрушенные скульптуры в запущенном саду. Ночные хищники готовились к охоте, шурша листвой и чистя перья. Иллюзорное умиротворение опустилось на долину словно покрывало.
Взгляд Ричиуса упал на сторожевую башню. Запрокинув голову, он стал смотреть на искривленную вершину. Это сооружение соединялось с замком, но имело и отдельный вход — узкую прорезь в камне. У прохода стоял воин в традиционном боевом одеянии долины. Когда Ричиус приблизился к нему, он поклонился.
— Я иду наверх. — Ричиус ткнул указательным пальцем в небо. — Наверх. Хорошо?
Стражник кивнул.
— Доа тренум.
— Вот и прекрасно. Что бы ты ни имел в виду.
Внутри сторожевая башня казалась не такой огромной. Темнота наполняла все уголки, ей бросал вызов свет единственного факела, закрепленного на стене. Если не считать факела и пугающе крутой лестницы, в башне было пусто. Ричиус схватил факел и начал подъем на башню по каменным ступеням, покрытым толстым слоем грязи. Он шел наверх, держа перед собой вытянутую руку. Мир куда-то исчез — он слышал только скрип собственных шагов и свое тяжелое дыхание. Затхлый воздух, наполнивший легкие, вызвал приступ кашля. Бесконечные ступени вели в темень. Он решил было повернуть назад и не стремиться к умиротворению, которое надеялся найти на верхушке башни, но тотчас подумал, что до верха лестницы должно уже оставаться меньше, чем до низа. И он продолжал подъем, ожидая, что каждый следующий шаг окажется последним. Наконец на ступенях действительно заблестел лунный свет — его нельзя было ни с чем перепутать.
— Слава Богу! — промолвил он вслух и вздрогнул от звука собственного голоса.
Потом он услышал в тишине новые голоса — и вышел на сторожевую площадку. Это было помещение, застекленное со всех сторон и залитое бледным ночным сиянием небес.
Внутри обнаружилось еще двое воинов в красных одеждах. Они тоскливо смотрели сквозь стекло и переговаривались. Заметив Ричиуса, они встрепенулись.
— Извините, — смутился Ричиус. — Я не знал, что здесь кто-то есть. Я уйду.
Он хотел повернуться, но один воин окликнул его:
— Кэлак?
— Да? — ответил Ричиус. — Ладно, да. Я — Кэлак.
Воины смерили его взглядом, кивая и выразительно поднимая брови. Они что-то сказали друг другу и негромко засмеялись. Один из них шагнул вперед и поманил Ричиуса к окнам.
— Дринг, — выговорил стражник. — Дринг.
Ричиус подошел к окну. Во все стороны простиралась долина Дринг — ровная, поросшая лесом, темная. Это не была долина его кошмарных видений. Это был древний Арамур, неприрученный и пышный. Сила природы. Он прижался носом к стеклу, пытаясь забыть могилы, которые ему пришлось здесь рыть.