Когда они дошли до края оборонительной системы, Ричиус поднял лук.
— Готовы? — крикнул он Форису. — Ждите моей команды!
Военачальник передал его приказ по линии обороны, и в деревьях запели натянутые тетивы. Из огнеметов вырывались клубы дыма. Григены нагнули рогатые головы, готовясь ринуться в атаку. Ричиус прицелился в ближайший боевой фургон. Он знал, что внутри него обливается потом стрелок, решая, когда начать атаку. Это было равнозначно решению, когда умереть.
— Готовьтесь!
Огнемет, установленный на крыше фургона, повернул свой длинный нос в сторону траншеи. Ричиус затаил дыхание. Сначала залп, потом атака — вот как он будет действовать. Волков надо выпустить немедленно.
— Юланы! — крикнул он.
Стоявшие перед траншеями волководы отстегнули ошейники своих любимцев, и те волной хлынули вперед, напоминая руку с сотней пальцев.
— Огонь!
Стрелы взметнулись высоко в воздух, над головами бегущих волков, прямо в ряды пехоты. Легионеры остановились. Каждый упал на одно колено, подняв щит вверх, чтобы прикрыться от дождя стрел. Волки мчались вперед. Они легко проскользнули под перетяжками, покрывавшими все поле, и воющими тройками бросились на григенов, надвигающихся на траншею. В первом железном фургоне огнеметчик нажал гашетку. Жидкий огонь ярко вспыхнул и с рокотом пронесся по полю. Солдаты в траншеях нырнули за высокие стены из дерева и шкур. На пехоту посыпались стрелы. Огненная река пробежала по полю и ударила в деревянную баррикаду. Оранжевое пламя взорвалось на шкурах, опаляя их, — к небу потянулась струя едкого дыма.
Щит выдержал.
Прятавшиеся за ним воины подхватили торжествующий крик Ричиуса и стали готовиться к следующему выстрелу.
Пехотинцы тем временем встали. Их ряды поредели, но ненамного. Ричиус приказал трийцам отложить луки. Пришло время волков. Они уже рассыпались по всему полю и начали набрасываться на гигантских григенов. Послышались омерзительные вопли: рогатые чудовища пытались пойти в атаку, но были остановлены веревками и безжалостными зубами волков. Мощные челюсти смыкались на их толстых ногах, разрывая серую морщинистую кожу там, где она была наименее прочной. Григены лягали зверей и наставляли на них рога. Несколько боевых волков попали все-таки на рога, но большинство легко увернулись. Где-то сзади прозвучал сигнал горна, и вперед бросились пехотинцы.
Раздался резкий треск. Ричиус крикнул своим воинам, чтобы они прикрылись. Он вскинул свой щит как раз в тот миг, когда полоса пламени резанула по деревьям, отрезав несколько ближних ветвей. Ричиус схватил Дьяну и бросил ее на платформу, прикрыв собой. У них над головами прошла еще одна полоса пламени. Однако огнеметы стреляли неточно: боевые волки сбивали им прицел. Умные животные уже впрыгнули на спины вопящих григенов и запустили острые клыки им в шеи. Один григен упал, затем — еще один. Ричиус видел, как пехотинцы бегут на помощь боевым фургонам, застрявшим в лабиринте из веревок, протянутых по всей линии обороны. Некоторые волки свалились под ударами тяжелых палиц пехоты, не успев понять, что происходит. Однако им хватило ума мгновенно осознать появление нового противника и энергично на него наброситься. Они прыгали на пехотинцев, валили их и зубами стягивали с них шлемы.
Ричиус встал и помог подняться Дьяне. Форис и Джарра перевешивались через ограждение, не реагируя на дождь искр, который сыпался на них с веток. Они выкрикивали приказы воинам в траншеях. Вокруг зашуршала листва: лучники накладывали стрелы на тетивы и сгибали луки. Ричиус взялся за свой лук и скомандовал залп. Стрелы с визгом взлетели в небо над григенами и волками, ударив по задним рядам пехоты, которые тоже переходили в атаку. По всему полю веревки и капканы наносили урон как григенам, так и солдатам. Пространство наполнилось свистом стрел, дымом и жуткими, нечеловеческими воплями.
А потом раздался новый звук. Ричиус наклонил голову и прислушался. Кислотобросы подошли на расстояние выстрела, и их огромные, похожие на мешки мехи стали растягиваться и с чмоканьем опадать. В воздухе крутилась летящая прямо на них емкость. Она свистела, разбрасывая мелкие желтые брызги. Ричиус поднял щит над головой и крикнул в сторону деревьев:
— Щиты!
— Баса! — крикнул Форис, поняв его жест. — Баса!
Мужчины на мостках вмиг скрылись под щитами. Над их головами разорвалась емкость с кислотой, с неба хлынул обжигающий ливень, шипя и испуская пар.
— Задержи дыхание! — приказал Ричиус Дьяне. — Не дыши, пока я тебе не разрешу!
Но другие продолжали дышать. Мучительные стоны раздались на мостках: несколько защитников упали на колени, они хватались за горло и выкашливали кровь, смешанную со слизью. Ричиус почувствовал жжение в ноге и едва сдержал крик. Оглянувшись, он увидел, что капля желтой жидкости прожгла сапог и въелась в икру. Вокруг него обугливалась платформа, источая струйки бледного дыма. Он снова прикрыл своим телом Дьяну, и она лежала совершенно неподвижно, боясь дышать. Люди падали с мостков, ударялись о жесткую землю под деревьями, кричали и корчились, царапая обожженные глотки.
Наконец желтый дождь кончился. Ричиус рывком встал.
— Ты в порядке? — спросил он Дьяну.
Она ответила утвердительно, но в глазах ее стоял испуг. На другом конце платформы Форис и его думака тоже поднялись. Военачальник бросился к Дьяне, но та замахала рукой — мол, с ней все хорошо. Тогда Форис тревожно посмотрел на Ричиуса. Тот покачал головой.
— Пустяк, — сказал он. — Только на ногу попало.
Это не был пустяк, но не заниматься же теперь раной — кислота уже не проникала в глубь тела, осталась только боль. Презрев ее, Ричиус вернулся к ограждению. На поле боя волки по-прежнему драли григенов. Несколько чудовищ угодили в ямы, вырытые там же. Фургоны, в которые они были впряжены, тоже оказались наполовину зарытыми. Пехотинцы рубили веревки, надеясь добраться до траншей прежде, чем их догонит волк или стрела. Самые невезучие попали под струю огнеметов — орудия почти непрерывно стреляли, прожигая щиты и прорезая деревья. Огненные шары отскакивали от ограждений и летели обратно на поле, калеча солдат и животных. И все это время трийцы с невероятной скоростью посылали в воздух стрелы.
Однако первая линия обороны не выдержала. Веревки падали на землю, волков становилось все меньше. Ричиус всматривался в дым, заволакивающий все вокруг. Осталось около двадцати волков, а ряды нарцев снова пополнились. Горстка фургонов по-прежнему ползла вперед. Очередной удар огнемета попал в щит траншеи, вдали послышалось чмоканье кислотобросов. В воздух взвились сразу три емкости — они разбросали жидкий яд по траншее, а потом исчезли в листве. Дождь стрел прекратился: трийцы пытались укрыться, поднимая щиты и задерживая дыхание до посинения. Ричиус вздрогнул — над головой шипели листья. У него начали слезиться глаза, и он закрыл лицо руками. По щекам струились потоки слез. Он услышал, как Форис взревел от боли, пытаясь открыть глаза: военачальник по-прежнему стрелял из лука. Сдерживая дыхание, он посылал одну стрелу за другой словно одержимый.
— Форис, ложитесь! — крикнул Ричиус, рискнув сделать вдох.
Он ощутил на губах горький вкус. Еще одна емкость пронеслась по воздуху прямо к платформе.
Ричиус вскочил на ноги и помчался к Форису. Налетел на него со всего размаху и столкнул на платформу. Оба упали как раз в ту секунду, когда емкость шлепнулась на доски. Послышалось шипение, за ним щелчок — и емкость лопнула. Дьяна пронзительно выкрикнула имя Ричиуса. Ричиус прикрыл Фориса. А потом ему показалось, будто с него снимают кожу: рубашка на спине растаяла, и тысячи огненных иголок впились в тело.
Ричиус закричал и метнулся к краю платформы. Боль была нестерпимой. Кто-то стягивал с него рубашку. Он открыл глаза — гигантская фигура Фориса нависала над ним. Военачальник переворачивал его, срывал с него одежду. На другой стороне платформы к нему рвалась Дьяна — ее удерживал Джарра. А в центре дощатого настила кислота проедала дерево подобно стае термитов; она плевалась, шипела и испускала дым.