— Ричиус! — закричала Дьяна, пытаясь оттолкнуть Джарру.
Форис повернулся и зарычал на нее, затем поднял Ричиуса и взвалил его себе на плечо. Все вокруг завертелось колесом. С поля на них наставлял дуло огнемет. Форис бросился на другую сторону платформы. Деревянный настил скрипел и стонал. Джарра тащил Дьяну к веревочной лестнице. Огнемет выстрелил. Над головами пронесся огненный смерч.
Форис прыгнул и тяжело приземлился на дальней стороне платформы, под его весом она треснула. Нога военачальника проломила древесину. Ричиус упал на настил. Поспешно перевернулся, не обращая внимания на боль в обожженной спине, и, протянув Форису руку, вытащил его из дыры. Он слышал, как Джарра умолял Дьяну уйти.
— Уходи! — приказал ей Ричиус. — Уходи! Мы пойдем за тобой.
Дьяна послушалась и начала спускаться вниз. Потом наступила очередь Ричиуса. Он едва мог управлять своим телом, но с помощью Фориса встал на раскачивающуюся лестницу. Перед ним спускался Джарра — он дожидался его, помогая находить ногами перекладины. Когда он был на середине лестницы, начал спуск Форис. Каждый с облегчением ступал на твердую землю. Над их головами платформа рассыпалась.
Под ее обломками Ричиус бессильно упал на колени, согнувшись пополам от боли. Дьяна бросилась к нему и осмотрела его спину.
— Как там? — Он с трудом выдавливал из себя слова.
Дьяна долго молчала. Ее тревога отражалась на лице Фориса.
— Ричиус, нам надо срочно увезти тебя в замок, — сказала она. — Твоя спина… в плохом состоянии.
— Я не могу уехать, Дьяна. Еще не могу. Но я хочу, чтобы ты уехала. Пусть кто-нибудь из воинов отвезет тебя в замок, пока еще держится защита траншей.
— Я без тебя не поеду! — заявила она. — А тебе тут уже делать нечего. Твою спину нужно лечить.
— Нет, я здесь нужен! — Ричиус посмотрел вверх на остатки платформы и стал взглядом искать подходящий наблюдательный пункт. — Мне надо видеть, что происходит.
Форис произнес что-то резкое, указывая рукой на Ричиуса.
— Он говорит, тебе надо уехать, Ричиус, — перевела Дьяна. — Ты ранен. Тебе надо уезжать немедленно!
— Нет. Необходимо остановить кислотобросы. Если мы этого не сделаем, оборона будет прорвана. Мне надо идти в траншею. Он направился к передовой, но Дьяна схватила его за руку:
— Ричиус, пожалуйста, выслушай меня! Все кончено. Траншея потеряна. Больше ничего нельзя сделать. Нам надо ехать, объявить отступление и вести войну в лесу, как ты и планировал.
Но Форис уже шел к траншее в сопровождении думаки Джарры. Ричиус должен был находиться с ними.
— Дьяна, возвращайся в замок! — попросил он. — Я присоединюсь к тебе, как только смогу.
— Ричиус, ты обещал! Ты здесь больше ничего не сможешь сделать. Ты просто погибнешь, как все они!
— Я не могу уехать прямо сейчас, Дьяна, не могу! Они рассчитывают на меня. Я им нужен. Пожалуйста! Возвращайся в замок и жди меня там. Тебя будет сопровождать воин. Мне надо придумать, как остановить кислотобросы.
— А если ты не сможешь?
— Тогда оборону придется прекратить, и я вернусь к тебе в замок. А теперь уезжай, Дьяна. Поскорее.
Ему показалось, прошла целая вечность, прежде чем она уступила. Ее губы прикоснулись к его губам в мгновенном поцелуе.
— Береги себя, — взмолилась она.
Он отпустил ее руки.
— Обещаю.
Провожая ее взглядом, Ричиус услышал за спиной какой-то шум. В траншее воины выкрикивали оскорбления, вызывая своих противников-нарцев на бой. Ричиус не спеша расстегнул ножны, медленно обнажил Джессикейн и повернулся в сторону траншеи. Перед ним взвилось пламя огнемета. Он увидел огонь и дым, ощутил запах горелого мяса.
Форис помог ему спуститься в траншею. Бревенчатый щит дрожал под ударами огнеметов. Военачальник не обращал на это внимания.
— Нобата акана тосс, Кэлак! — гордо сказал он.
— Я не знаю, о чем вы говорите, — ответил Ричиус, — но если вы не возражаете, я буду сражаться вместе с вами. Форис засмеялся.
— Кэлак эс Ча Юлан! — объявил он, указывая на них обоих. — Кэлак эс Ча Юлан.
Ричиус широко улыбнулся.
— Шакал и Волк! Да, я понял.
И впервые Волк долины Дринг улыбнулся Ричиусу. Не угрожающей улыбкой, а теплой и искренней. Вместе они взобрались на узкий дощатый карниз, проходивший вдоль траншеи, и взглянули на поле боя. Каждая клеточка на спине вопила от боли, но Ричиус заставил себя не думать об этом. Держа перед собой Джессикейн, он смотрел, как пламя взрывается на щитах. Нарская пехота наконец избавилась от волков и бросилась в атаку. Только несколько григенов по-прежнему тащили боевые фургоны, но и те по большей части находились далеко от траншей. А позади всадники Талистана дожидались возможности растоптать отступающих трийцев, их уродливые маски демонов горели на солнце.
Форис приказал своим воинам продолжать стрельбу. Пехота подошла уже так близко, что трийские стрелы без труда пробивали их кожаные нагрудники. Волны пехоты катились одна за другой, солдаты размахивали оружием и яростно кричали. Вдалеке ударили два кислотоброса, послав емкости в деревья над траншеями. Но трийские лучники отважно стояли на мостках и отстреливали неприятелей, словно бросали вызов кислоте.
Однако Ричиус понимал: несмотря на их неимоверные усилия, скоро все будет кончено. Без волков остановить боевые фургоны невозможно, а щиты, выдержавшие страшный обстрел, уже начали дрожать. Вскоре и они рассыплются, оставив их без прикрытия. В траншеях они могли бы выдерживать атаки пехоты сколь угодно долго, но огнеметы и кислотобросы их уничтожат. Он пытался хоть что-то придумать, найти способ остановить тех немногочисленных григенов, которые еще двигались в их сторону. Стрелы тут были явно бесполезны. Большинство чудовищ уже напоминали подушки для иголок. Да, им нужен иной путь — но его не существует.
— Проклятие! — бросил он. — Все кончено.
Казалось, Форис его понял. Он крикнул Джарре, чтобы тот немедленно начал передавать по траншеям приказ об отступлении. Воины хлынули из траншей, а засевшие на деревьях лучники стали прикрывать их отход, сосредоточив огонь на ближайших рядах пехоты. Имперцы уже находились всего в нескольких ярдах от заслона из заостренных кольев. Джарра выгонял воинов из траншей, направляя их на узкую тропу. Двигаясь туда, они бросали луки и доставали жиктары. Бой перемещался в лес.
— Пошли, Форис, — сказал Ричиус. — Нам надо выбираться отсюда.
Военачальник помотал головой, указывая на своих воинов. Ясно, он намерен уйти последним. Щиты прогибались, огонь по ним участился. В ближайшей стене из бревен уже появилась трещина, пропускавшая языки пламени. Чмоканье кислотобросов раздавалось все громче. Ричиус снова посмотрел на поле боя, заслонив ладонью глаза от ярко горящего керосина. Солдаты уже пробивались к траншее, медленно протискиваясь между кольями и копьями, заслоняясь щитами от дождя стрел. Поле боя было усеяно трупами с разорванными глотками и размозженными головами. Раненые григены стонали от боли, беспомощно ворочаясь в паутине веревок. У многих ноги были изглоданы волками, но и этих зверей разбросало по всему полю. Это была кошмарная бойня.
Ричиус начал отворачиваться — и тут его взгляд упал на зелено-золотой штандарт, развевающийся в дыму.
Барон Блэквуд Гейл величественно восседал на своем черном скакуне. Рядом с ним стояли знаменосец и мужчина в странной шляпе с перьями. Гейла сразу можно было узнать по серебряной маске и длинному хвосту волос, заплетенному в косу. Позади него замерли пехота и конница. Барон наблюдал за боем, дожидаясь падения баррикад: тогда он пошлет вперед свои отряды. Даже с такого расстояния Ричиус сумел разглядеть надменную улыбку, игравшую на его изуродованном лице.
— Гейл! — прошептал Ричиус, снова карабкаясь на узкий карниз.
Он двигался словно завороженный. Мимо него метнулась струя пламени, но он даже не вздрогнул. Он совершенно перестал замечать боль от ожогов: его охватила всепоглощающая ненависть. Форис кричал ему, звал его вниз, но он игнорировал призывы военачальника. Словно дикарь, он вскинул Джессикейн над головой и прокричал через поле: