— Значит, ты мне поможешь?
— Мы призовем львов и воинов из других деревень. Но мы заключим с тобой сделку, дрол. Когда дело будет сделано, ты уедешь из Чандаккара. Здесь не должно быть дролов — никогда.
Тарн мрачно кивнул.
— Договорились.
— Теперь отдыхай. Ты сможешь уехать отсюда только через много дней. И пройдет еще много дней, прежде чем соберутся другие воины. Отдыхай, а я буду готовиться.
— Тогда зови своих львов, военачальник, — сказал напоследок Тарн. — Ты получишь свое отмщение.
43
Частый дождь шел всю ночь не переставая. Форис Волк пригибался к раскисшей земле, пряча свою белую кожу и горящие глаза за занавесом ветвей. Позади него ждали думака Джарра и трое воинов, окутанные ночной тьмой. Форис двигался бесшумно, раздвигая ветки с большой осторожностью. На дороге перед ним стоял боевой фургон, одно колесо у него сломалось и криво висело на оси, остальные увязли в глубокой грязи. Пять легионеров нетерпеливо расхаживали вокруг, пытаясь успокоить испуганного григена, который по-прежнему был впряжен в фургон. Солдаты высматривали в лесу своих невидимых врагов. Один держал наготове огнемет. Форис видел под шлемами встревоженные глаза. Солдатам было страшно. Военачальник улыбнулся. Подняв палец, он поманил к себе Джарру. Старик проскользнул по грязи и опустился на колени рядом со своим господином.
— Пять, — шепотом сосчитал он. — И, может быть, еще кто-то в фургоне.
Форис покачал головой.
— Нет. Видишь, он открыт. — Он указал на солдата, одетого не так, как остальные, и державшего в руках огнемет. — Он управляет машиной. Там пусто.
Джарра слегка кивнул, вглядываясь в темноту. Действительно, люк в крыше фургона был открыт.
— Их пятеро — и нас пятеро, — заметил он. — Что теперь?
— А теперь мы их помучаем.
Форис опустил руку, и ветки сомкнулись, закрыв его лицо. Пятеро на пятерых. Соотношение обещало удачу. Сейчас темно, а он — триец, и это тоже хорошо: ведь его жертвы слепы. Сидя на корточках, он обдумывал план действий. Сначала человек с огнеметом, потом остальные. Что касается зверя, то его они тоже убьют, если смогут. Форис стер со лба грязь и капли дождя. Он чувствовал изнеможение. Бои шли жестокие — и каждый день они отдавали захватчикам небольшую часть драгоценной долины. Он и его воины были опытными бойцами, но сильно уступали противнику в численности. Даже ловушки, которые они приготовили для своих врагов, почти не замедляли их продвижения. Форис понимал, что вскоре нарцы уберут преграду, и это позволит им ввести конницу. Тогда они вступят в свое последнее сражение за замок Дринг — и погибнут.
Но сначала Волк оставит свою отметину. В долине живут кровожадные звери, и Форис покажет это врагам. Он тихо скользнул туда, где его дожидались воины — трое молодых, энергичных мужчин, коих не пугало кровопускание. Форис собрал их вокруг себя и тихо спросил:
— Готовы?
Каждый ответил молчаливым кивком. Форис улыбнулся.
— Первым я убираю огнеметчика. Он не сделает выстрела. Он меня не увидит. Когда он упадет, бросайтесь вперед. Мы будем действовать молниеносно, и они ничего не смогут сделать. Джарра, следи за кислотобросом. Внутри все-таки мог кто-то остаться.
— Я буду следить, — пообещал старик.
— Действуй быстро. Прорежь мехи раньше, чем тебя заметят. Если нас убьют, я хочу, чтобы кислотобросом больше воспользоваться не смогли.
— Я мигом.
Форис сжал зубы и вновь посмотрел на дорогу. Надо подобраться к ней совсем близко. Под подошвами хрустел и чавкал подрост, но эти звуки заглушал непрекращающийся дождь. Он едва дышал, вбирая каждый звук. Нарцы его не видели. Джарра и воины исчезли — растворились в темноте. Этой ночью луна не светила, однако Форис мог видеть в темноте — и радовался своему трийскому наследию.
Когда почувствовал, что продвинулся достаточно далеко, он чуть повернул и направился обратно к дороге. Сразу же распознал нарцев. Его взгляд проникал сквозь тьму. Грязные варвары переговаривались о чем-то и наблюдали за темным лесом и дорогой. Форис принял охотничью позу, и по крови его растекся жаркий, радостный огонь. Он обнажил свой острый жиктар и держал его перед собой, расчленив на два напоминающих косу меча. Очень осторожно продолжал пробираться сквозь плети вьющихся растений и ветки. В считанных шагах от него нарцы суетились вокруг фургона, проклиная григена и собственное невезение. Огнеметчик все время нервно двигал сопло. Форис Волк облизнул губы.
В следующую секунду он уже был рядом с ними, неожиданно выскочив из кустов. С дикими криками он огромным прыжком долетел до огнеметчика, сверкая клинками. Огнемет повернулся — гашетка была нажата — и струя горящего керосина метнулась поперек дороги, на секунду высветив Фориса, однако не задев его. Волк взвыл и обрушил на врага свои клинки, перерубив ему сперва руку, а потом — шею. Голова упала в грязь. Солдаты завопили от неожиданности. Из-за деревьев выскочили думака Джарра и воины. Они издавали боевой клич, их жиктары злобно поблескивали. Нарцы в ужасе попятились. Григен вскинул вверх огромный рог и завыл…
Легионеры Нара в этом поединке были слепцами. Форис напал на одного из них, и его клинки прорубили броню солдата раньше, чем тот успел его увидеть. Нарский меч бесполезно взметнулся вверх. Жиктар встретил его и скользнул вдоль клинка, перерубив державшие его пальцы. Солдат закричал от боли. Форис схватил его за голову. Содрав с него шлем, бросил солдата в грязь, а потом впился зубами ему в нос и отделил кусок плоти. Ослепленный кровью, солдат снова закричал, моля о пощаде. Форис проглотил его страх целиком, наслаждаясь им. Он бил кулаком по голове солдата, пока у того не раскололся череп.
— ЧА ЮЛАН! — взревел он. — ЧА ЮЛАН ТА!
Волк жив.
Джарра залез на фургон. Перепуганный григен лягался. Двое воинов подбежали к нему и стали рубить ему шею, трудясь над ней, словно над крепким деревом. Чудовище шумно свалилось, завывая наподобие бури. Оставалось еще четверо солдат — все они были слепы, все боялись белых призраков, метавшихся вокруг них. Форис услышал шипение стали. Удар был направлен ему в голову. Он отпрянул, позволив удару пройти мимо, перекатился через голову — и тут же вскочил, чтобы встретить противника. Жиктар взметнулся еще два раза — и два раза фонтаном брызнула кровь. Кожа и кольчуга распадались под стремительной сталью. Нарец споткнулся, в панике хватаясь за перерезанное горло. Он упал на колени и всхлипнул. По его груди струились потоки крови. Форис ударил каблуком по его закрытому металлом лицу, смяв шлем и отбросив солдата назад.
Наверху фургона Джарра с ревом втыкал свой жиктар в мехи кислотоброса. Оружие застонало. Мехи раздулись от мгновенного притока воздуха. Джарра едва успел соскочить с фургона: мехи взорвались. Тканый мешок с грохотом лопнул, и к небу взлетело облако желтой кислоты. Воины инстинктивно нашли способ спастись, бросившись в жидкую дорожную грязь. Форис посмотрел вверх. Он попытался бежать — и обнаружил, что не может: нарский солдат вцепился ему в лодыжку. Кислота пролилась вниз дождем. Форис лягнул руку нарца и высвободился. Однако кислота уже попала на него. Она впилась в плечо, проедая одежду быстрее, чем ее смывал дождь. Подавляя боль, Форис схватил нарца, который задержал его, и буквально насадил на рог упавшего григена.
— Смерть! — возопил военачальник.
По приказу своего повелителя воины бросились на нарцев. Думака Джарра присоединился к бою: он прыгнул какому-то легионеру на спину и повалил его в топкую грязь. Форис пришел ему на помощь и топтал лицо противника до тех пор, пока его тело не прекратило дергаться, а из-под шлема не просочились мозги. Все трийцы орали, опьянев от крови. Форис слышал вопли двух оставшихся в живых нарцев. Его воины уже накинулись на них, чтобы добить. Волк привалился к фургону. Плечо у него горело. Он сорвал с себя рубашку и закричал так, чтобы его услышали все нарцы земли:
— Я — Волк! Дринг принадлежит мне!