— Что это значит, Форис? — упрямо повторил Ричиус. — Если вам надо мне что-то сказать, то говорите.
Прис бросилась на защиту отца.
— Кэлак сердится? — спросила она. — Почему?
— Прис, ты не передашь кое-что от меня своему отцу?
— Для этого я здесь.
— Что?
— Я здесь, чтобы говорить за тебя и отца. Говори. Отец ждал.
Ричиус несколько смягчил интонацию.
— Ты оставила эту книгу у меня в комнате?
Прис кивнула:
— От отца. Мое стихотворение, Кэлак. Помнишь? Я показала его отцу, когда он рассердился за то, что я была с тобой. Оно ему понравилось, правда! И он попросил, чтобы я дала его тебе. — Она прищурилась. — Это нехорошо?
— Почему он захотел, чтобы я его увидел, Прис? Ты не знаешь?
Девочка нахмурилась и дала ответ, показавшийся убедительным ее юному уму:
— Оно ему понравилось.
— Ты не спросишь его об этом? От моего имени?
Прис открыла рот, но Форис поднял вверх палец и заговорил сам. Его голос звучал чисто и мелодично, и он все время заглядывал ей в глаза, ни разу не повысив тона. Прис слушала его с удивлением, явно не улавливая большую часть смысла. Она имела талант к языкам, но ей по-прежнему оставались непонятными сложные чувства взрослых. Когда отец умолк, она повернулась к Ричиусу.
— Кэлак помнит красивую женщину?
— Ты говоришь о Дьяне, — без труда догадался Ричиус. — При чем тут она?
— Ты ее любишь?
Ричиус не знал, что ответить. Его взгляд обратился к военачальнику, но он тут же перевел его обратно на Прис.
— Да.
Девочка ухмыльнулась.
— А она любит тебя.
«О Боже!»
Ричиус едва подавил возникшую было панику и решил не отступать. Но Форис просто смотрел на него.
— Отец говорит, что вы хотите друг друга, — сказала девочка. Она указала на книгу, которую продолжала держать в руках. — Как в стихотворении. Любовь. Хорошо, как у него и у матери.
Форис прервал ее и подробно объяснил ей все сначала. Прис нетерпеливо кивнула. Потом ее лицо омрачилось, и Форис вновь стал гладить ее по голове.
— Что случилось, Прис? — забеспокоился Ричиус. — Что сказал твой отец?
— Бхапо, — ответила девочка. — Отец тревожится.
— Ты имеешь в виду Тарна?
Форис легонько подтолкнул ее, и Прис сделала над собой усилие, чтобы не расплакаться.
— Да. Кэлак, ты понимаешь?
— Извини, Прис, не понимаю. — Ричиус подошел к ним и опустился на колени на мягкий ковер. — Помоги мне, пожалуйста. Я не знаю, о чем ты говоришь. Что твой отец хочет мне сказать?
— Он хочет, чтобы ты был с красивой женщиной, — туманно объяснила Прис. — Прежде чем умрешь. Больше не осталось времени. Бхапо нет…
— Успокойся, — ласково промолвил Ричиус. — Все хорошо. Я понял, что хотел сказать твой отец. — Он поднял голову и посмотрел на Фориса. — Он говорит, чтобы мы были вместе.
— Да, да, — подтвердила Прис, шмыгая носом, — вместе.
Шершавый палец Фориса поймал катившуюся по щеке дочери слезинку и посмотрел на Ричиуса, пытаясь передать свои мысли одним только взглядом, безмолвно убеждая в своей искренности. Ричиус удивленно покачал головой. Он склонился над девочкой, желая ее успокоить. Бедная Прис плакала о своем любимом Тарне, об отце и матери и обо всех остальных, которые должны скоро умереть. Ричиус ласково дотронулся до ее колена, и Прис разрыдалась. Форис не делал попытки отстранить ее от Ричиуса.
— Ты понимаешь, о чем говоришь? — обратился Ричиус к военачальнику. — Будь осторожен. Я люблю ее всей душой, это правда. Но теперь она принадлежит Тарну, а он еще, возможно, жив. Такая вероятность остается, знаешь ли.
— Тарн кьята фа, — печально сказал Форис. Он описал рукой в воздухе круг, словно хотел напомнить о том, что время идет, или указать на нечто далекое. — Тарн кив Лоррис.
— Ты считаешь, что Тарн с Лоррисом? — Поняв последнюю фразу Фориса, Ричиус пожал плечами. — Не знаю. Возможно. Может, ты мне не поверишь, но я надеюсь, что он жив. Он мой друг, так же как и твой. Я не готов записать его в мертвецы. — Он выпрямился и грустно улыбнулся Форису и его плачущей дочке. — Спасибо, — добавил он. — Спасибо, что ты позволяешь нам любить друг друга. Я передам Дьяне твои слова. Мы примем решение вместе.
Военачальник нагнулся и поцеловал девочку в макушку.
— Сала cap, Кэлак, — тихо молвил он.
Ричиус попрощался с ним на его родном языке.
— Сала cap, Форис.
На следующее утро Ричиус проснулся рано — и сразу же отправился искать Прис. Он нашел ее там, где и ожидал, — в комнатке, в которой впервые ее обнаружил. Девочка с упоением читала одну из многочисленных книг замка: старинную трийскую рукопись с выцветшими буквами. Но, как он и думал, с ней по-прежнему была заветная книжка со стихами на нарском языке, и она охотно одолжила ему этот сборник по первой его просьбе. Ричиус поблагодарил девочку, пообещав вернуть книжку в тот же день, и заправил ее за пояс под рубашку, чтобы никто не увидел. Затем он направился к комнате Наджир, где рассчитывал найти Дьяну. Когда он постучал в дверь, Дьяна кормила малышку. К счастью. Наджир поблизости не оказалось.
Дьяна удивилась, увидев Ричиуса в такую рань. Ее все еще ожидал завтрак — рисовая каша. Она уложила Шани в кроватку, застегнула блузку и кисло поморщилась.
— Тебе не следовало сюда приходить, — сказала она. — Тебя могли увидеть.
Ричиусу хотелось ответить, что его это не волнует, но он сдержал себя и озорно ей улыбнулся.
— Ты пойдешь со мной?
— Форис с Наджир, — прошептала Дьяна. — Если ты хочешь с ним поговорить, тебе придется подождать.
— Я не хочу говорить с Форисом. Я хочу поговорить с тобой. Ты можешь ненадолго оставить Шани?
Дьяна посмотрела на свой нетронутый завтрак.
— Ты меня подождешь? Я еще не ела.
— Это получше каши, Дьяна. Найди кого-нибудь присмотреть за Шани. Я буду ждать тебя во дворе.
— Во дворе? Почему именно там?
— Просто выходи, как только сможешь. За статуи. И никому не говори, куда идешь.
— Хорошо.
Прежде чем выйти из коридора, он быстро осмотрелся. Двор был пуст, если не считать двух суровых дозорных. Ричиус энергично прошел мимо воинов и направился за замок, туда, где росла высокая трава и можно было скрыться за выщербленными мраморными обломками какой-то статуи. Там он стал ждать Дьяну.
Шли минуты — и наконец она появилась. На ней была пара высоких мягких сапожек, они служили прекрасной защитой от ос, которые во множестве прятались в высокой траве.
«Умница», — обрадовался Ричиус.
Она подошла к нему и опасливо оглянулась.
— В чем дело, Ричиус? Что случилось?
— Ничего плохого, — поспешил он успокоить ее. — Пойдем со мной.
— Куда мы идем?
— В одно хорошее место.
Взяв Дьяну за руку, он повел ее обратно к замку, где трава была еще выше. За два дня до этого он обнаружил причудливо вьющуюся по лесу тропинку. Она привела его к хрустальному ручью, полному гладких камушков и рыбок со сверкающей чешуей и яркими глазками. Тогда он провел у ручья больше часа, занимаясь дневником и картами и жалея, что рядом нет Дьяны. Теперь Форис дал ему разрешение быть с ней, и его переполняло детское нетерпение: он едва мог удержаться от желания побежать по тропе, увлекая Дьяну за собой. Он заставил себя идти ровным шагом, но когда Дьяна увидела тропинку, она резко остановилась.
— Ох нет! — воспротивилась она. — Ричиус, нам нельзя!
— Нет можно, — мягко промолвил он. — Я нашел одно место, хочу его тебе показать. Пойдем, это недалеко.
— Но нас могут увидеть, застать вместе! Нет, Ричиус, нам надо вернуться.
— Дьяна, доверься мне. Я должен кое-что тебе сказать. Тогда ты все поймешь. Пожалуйста, пойдем со мной!
Она нерешительно кивнула; Ричиус снова взял ее за руку и вывел на тропинку — такую узкую, что по ней даже нельзя было идти рядом, а только друг за другом. Над их головами ветви сплетались в сложную сеть, украшенную танцующими птицами. Прямо у них из-под ног выныривали какие-то мохнатые создания. Ричиус наклонил голову и прислушался.