Завтра — тридцатый день зимы.
Он молча ехал по узкой дороге впереди спутников и чувствовал какое-то необычное томление от мысли, что уже за следующим холмом может возникнуть город, до которого они так долго добирались. И, оказавшись, наконец, у пограничного каменного столба, он вдруг ощутил уверенность в том, что Черный Город находится на расстоянии вытянутой руки. Он осадил коня. Вскоре рядом остановился Петвин. Долгие мгновения смотрели они на появившееся перед ними сияние.
— Приехали! — прошептал Ричиус.
Петвин счастливо вздохнул.
— Поезжай вперед, — сказал он. — Тебе надо быть первым.
Без лишних слов Ричиус пустил коня рысью, и, пока он поднимался вверх по склону, в памяти оживали услышанные когда-то истории о Наре. Он, наконец, сам увидит, что в них было правдой. У него задрожали руки. Даже отец никогда не был в Наре. Он станет первым Вентраном, который оценит творения Аркуса. Он медленно поднялся на вершину холма — внизу раскинулся Нар Великолепный. От этого зрелища перехватило дыхание. Из уст невольно вырвался шепот восхищения:
— Святой Боже!
17
Механизм.
Ричиус решил, что именно такова сущность Нара: громадный, ошеломляющий механизм. Рассеянно теребя узел перевязи, он обдумывал этот образ. Джиббен, слуга, приставленный Бьяджио к арамурской делегации, принес Ричиусу ярко-красную перевязь, которую следовало надеть для церемонии. Она красиво смотрелась на мундире цвета дегтя, но так как была из шелка, узел распускался при каждом энергичном движении. Если и существовал какой-то особый способ надежно закреплять узел, то Ричиус его не знал.
Он слышал, что столица Нара огромна, — и все-таки не представлял себе чего-то более гигантского. А рассказы о нарской архитектуре не давали полного представления о бесчисленных шпилях, усеивавших город, словно звезды — небосвод зимней ночью. Башни арамурского замка казались карликовыми рядом с этими великанами. Баррет назвал их руками, тянущимися из могил. Даже Железные горы не выглядели столь высокими.
А еще поражало обилие огней. Ричиус явно не был готов к этому зрелищу. Великое множество огней вырывалось из труб Нара малиновыми шарами — зловонными облаками, которые взрывались высоко над темными улицами. С вершины холма город походил на странный, перекошенный огнемет, сплошь состоящий из металла и труб, выстреливавших пар и огонь в ночное небо. Воздух стал кислым еще на лесистых холмах, где уже слышался рокот городских печей.
Они ехали по городу в потрясенном молчании — через грязные окраины, загаженные мусором и мочой, мимо литейных военных лабораторий, изрыгавших в воздух черный яд, готовясь поставить Лисс на колени. О чем можно было говорить! И это — Великолепный Нар? Он оказался совсем не таким, каким они ожидали его увидеть, но тем не менее его щедрая аляповатость произвела на них глубокое впечатление. На улицах околачивались люди всевозможных званий и цветов, перекормленные купцы выставляли на продажу столь разнородные вещи, как снадобья и рабы. Здесь Ричиус и его спутники стали такими же жалкими, безымянными, как башни Арамура в сравнении с чудовищными мостами и храмами Нара. Никто не прекратил попрошайничать или торговаться для того, чтобы посмотреть на них. И им тоже не понадобилось останавливаться, чтобы спросить дорогу к дворцу: он был виден всем, этот черный оникс главного украшения города, мрачно мерцавший в самом его центре.
— Проклятие! — проворчал Ричиус, неловко поправляя перевязь.
Казалось, не существует нормального способа ее завязать. Он вдруг понял, почему его отец постоянно «забывал» надеть ее. Но королям Нара было положено во время всех государственных мероприятий появляться с алой перевязью… И он снова попытался сделать свободный узел — но сумел только некрасиво стянуть ткань. Ричиус снова выругался, и в эту минуту в комнату вошел Петвин, держа в руках сверкающие ножны из черной кожи, усеянной драгоценными камнями. Из ножен торчала потрепанная рукоять Джессикейна.
— В чем проблема? — с беспокойством спросил Петвин. Он великолепно смотрелся в своем мундире, одной из немногих вещей, которые каждый взял с собой при отъезде из Арамура.
— Я не могу завязать эту проклятую перевязь. Она шелковая, и узел не держится. — Ричиус кивком указал на ножны. — Это они?
Петвин вручил ему ножны с мечом.
— Да. Они намного лучше твоих собственных, правда?
— Еще бы! — сказал Ричиус, рассматривая великолепные ножны.
Он хотел быть с Джессикейном на коронации и обрадовался, когда Бьяджио не стал протестовать. Граф сказал только, что мечу требуются ножны, адекватные событию. Однако, увидев размер Джессикейна, слуга Джиббен усомнился, удастся ли ему подобрать подходящие ножны. Видимо, даже у арсеналов Нара имелись некие пределы.
— Они прекрасны, — сказал Ричиус. — Где Джиббен их нашел? Он тебе сказал?
У Петвина задергалась щека.
— Я получил их не от Джиббена.
— Вот как? А где ты их достал?
— Это подарок от Бьяджио. Он сказал, что Джиббен не смог найти подходящих ножен, но что тебе решительно необходимы хорошие ножны, если ты хочешь иметь при себе во время коронации меч. Полагаю, он сам купил их для тебя, но мне ничего не сказал.
— Подарок? — воскликнул Ричиус, внимательнее разглядывая ножны.
Это оказалась удивительная вещь: тонкая работа, прекрасно выделанная кожа, линия драгоценных камней по кромке. Джессикейн в них казался еще более старым.
— Где он мог найти их? Они же должны стоить целое состояние!
— Надо полагать, Бьяджио может потратить целое состояние. Может быть, он купил их у тех кузнецов, мимо которых мы проезжали по дороге сюда.
— О нет, Петвин! Чтобы сделать такую вещь, нужно немало времени. Наверное, это его собственные.
— Ты наденешь меч поверх перевязи? Ты должен сделать так, чтобы перевязь была видна, знаешь ли.
— Я бы предпочел надеть его вместо перевязи, — недовольно пробурчал Ричиус.
— Не положено. Ну-ка давай я попробую…
Петвин опустился на колено и занялся перевязью, прежде распустив неаккуратный узел, который сделал Ричиус. Принц наблюдал за другом в зеркале.
— Остальные готовы? — спросил он.
— Да, они ждут тебя в соседней комнате.
Ричиус кивнул. Комнаты, приготовленные для них Джиббеном, оказались столь огромными, что он не заметил присутствия остальных спутников в соседнем помещении. Как и все комнаты в этом гигантском замке, та, в которой он находился, ошеломляла своим великолепием. Стены ее были завешены гобеленами, полы устланы роскошными коврами. В Арамуре крестьянский дом легко поместился бы в одной такой комнате — и еще осталось бы место.
— Ну вот! — гордо объявил Петвин, вставая. Ричиус увидел у себя на боку безупречно завязанный узел и перевел изумленный взгляд на Петвина.
— Три младшие сестры, — с улыбкой объяснил друг.
— Он немного кокетливый, правда? Не удивляюсь, что мой отец никогда не надевал перевязи!
— Твой отец никогда не бывал в Наре, — сказал Петвин. — И потом, ты обязан ее надеть. Теперь это знак твоего королевского достоинства.
— Нет, Петвин, — поправил его Ричиус, — знаком моего королевского достоинства было мое кольцо. Я — первенец Арамура. — Он посмотрел на ножны. Несмотря на всю их красоту, это подарок злодея. — Я не хочу забывать, кто я.
— Не тревожься, Ричиус, ты не забудешь. Джоджастин этого никогда не допустит.
Ричиус рассмеялся.
— О, Джоджастин! Жаль, что он всего этого не видит. Мне бы хотелось, чтоб еще многие могли все это увидеть. Например, Динадин.
— Забудь о Динадине, — укоризненно покачал головой Петвин и стал закреплять ножны у Ричиуса за спиной. — Ты его пригласил, он отказался. Прекрасно — ему же хуже. Если он хочет и дальше таить обиды — пусть. Может быть, когда ты вернешься, он научится относиться к тебе с должным почтением.