БОРА В ЗАПОВЕДНОМ ЛЕСУ
Бора с утра помчался на охоту.
По склонам гор, по кочкам и болотам,
В глухом лесу бродил он много дней.
Дивился нарт, не находя зверей.
Дивился он, что в чаще опустелой
Пред ним ни разу птица не взлетела.
Но вот однажды в роще голубь белый
Вблизи от нарта опустился смело.
Охотник лук поднять успел едва,
Как лопнула внезапно тетива.
За камень острый он с досады взялся,
Но камень от земли не отрывался.
Он поднял палку, чтобы кинуть в птицу,
Но вдруг повисла, словно плеть, десница.
И перед птицею завороженный
Стоял Бора, как громом пораженный.
Подумал он: «Каким же стал я жалким,
Коль приподнять не в силах даже палки».
А голубь в белоснежном оперенье
Следя за нартом, в это же мгновенье
Над пологом ветвей зеленых взвился
И на поляне дальней опустился.
И там, воркуя, сел на белый камень,
Сверкая белоснежными крылами.
За голубем следя горящим взором,
Охотник тихо полз по косогорам,
И думал он: «Каким я буду нартом,
Коль без добычи поверну обратно.
Ведь если птица поймана не будет,
То в дом родной меня не впустят люди.
Куда б ни полетела эта птица,
За нею всюду буду я стремиться.
Там, где она захочет отдохнуть,
И я прерву мой долгодневный путь.
С ней и на нивах, и на пепелищах
Питаться буду я одною пищей.
А той водой, что голубь будет пить,
И я сумею жажду утолить».
Вдруг голубь скрылся в чаще вековой.
Бора за ним шел в тишине немой.
Глухая ночь в лесу его застала,
Тогда он выбрал место для привала.
Под соснами он лег у водопада,
Где веяла целебная прохлада.
Заснул Бора, едва земли коснулся.
Но вот над ним свод неба распахнулся,
На вековых дубах и стройных соснах
Сверкает ярко солнечная россыпь.
Журчат ручьи, сверкая серебром,
И так светло и радостно кругом.
Бора проснулся бодрый и веселый,
Взглянул любовно на леса и долы.
И водопад биенью сердца вторил,
И ветер пел, волнуясь на просторе.
Но в ту минуту, к удивленью нарта,
По волшебству застыло все внезапно.
И водопад жемчужный не шумел,
И звонких песен ветерок не пел,
Деревья тихо ветви опустили
И неподвижно в воздухе застыли.
Тогда слетел с высот небесных голубь,
Взглянул на лес затихший и на долы,
На ветку опустился, под которой
Сидел охотник с изумленным взором.
Блестели крылья белые, как снег,
Которых смертным не видать вовек.
И снова он на небо плавно взвился,
И в облако внезапно обратился.
Из облака же вскоре показалась
Красавица, что краше не рождалось!
Бора взглянул и так промолвил ей:
«Всех солнечных ты лучше дочерей!
Красу твою могли б воспеть и в песнях.
Ты — украшенье и для звезд небесных.
О, кто намечен доброю судьбой
Быть избранным на долгий век тобой?
Пред кем стоять ты будешь, напевая,
Домашний стол любовно накрывая?
Кто будет слушать голос твой напевный?
Кому отрадой станешь ты душевной?»
Она ему с улыбкою внимала,
За облачным скрываясь покрывалом.
И вот опять в голубку обратилась,
И в небеса, взмахнув крылами, взвилась.
Бора с тоской глядел ей долго вслед, —
Но от нее остался только свет.
Вновь зашумел жемчужный водопад,
Запел и ветер водопаду в лад.
Защебетали звонко птичьи стаи,
Судьбу Бора счастливой почитая:
«Охотник славный, если б всю неделю
Ты приходил бы к этим стройным елям,
Чтоб отдохнуть в прохладный час ночной,
Доволен стал бы ты своей судьбой?»
Взволнованный Бора прилег на землю,
Предчувствию сердечной тайны внемля,
Глаза сомкнув. И не заметил он,
Как был лучом рассветным озарен.
Услышал вновь стук дятла, птичье пенье
И ветерка лесного дуновенье.
С тех пор ночами стал Стальнорожденный
В лес приходить, надеждой окрыленный.
СВАДЬБА БОРА
Но вот настал недели день седьмой,
Раздвинулся свод неба голубой,
И ласточка, посланница небес,
Слетела плавно в заповедный лес,
У водопада сев на белый камень,
Воды коснулась легкими крылами,
Запела песню радостную в лад
Тому, что пел звенящий водопад.
Поляны, реки и лесные склоны
Внимали долго песне окрыленной.
И всей природе сделалось понятно,
Что эта песня сложена для нарта.
«Не ожидай вечернего заката,
Направь скорей к жемчужным водам сватов.
Придя туда в предутреннем тумане,
Пусть сбросят все одежды грубой ткани,
Пусть освежатся влагой родника,
И облачатся в легкие шелка,
И, к жертвеннику подойдя святому,
Произнесут молитвенное слово.
И небеса в знак милости своей
Раскроют настежь двери для гостей
И лестницу им спустят золотую,
Чтоб в даль они поднялись голубую».
Как музыка звучала эта песня,
Она пришла, как светлой жизни вестник.
Среди тенистых и густых дубрав
Не слышно было шелестящих трав.
Не потому ль, что ласточка молчала
И тонким клювом крылья расправляла?
Но вот она, взмахнув опять крылами,
За голубыми скрылась облаками.
Когда багрянец алого заката
Слегка коснулся облаков крылатых,
Пришел домой Бора Стальнорожденный,
Устроил пир, заветом освященный,
И, жертвенного заколов барана,
Он приготовил шашлыки для званых,
И чашей с ронгом обносил гостей,
И каждому он говорил: «Испей!»
Мудрейший нарт, состарившийся в битвах,
Пир освятил торжественной молитвой:
«Уастырджи, стань с правой стороны!
К тебе взывают нартские сыны.
Прими от нарта жертву благосклонно
И донеси ее до небосклона».
Потом спросил он жениха: «Скажи,
Где наших дальних странствий рубежи?
В каком должны идти мы направленье?
Какой семьи искать расположенье?»
«Коль пятеро из вас решат пойти,
Лес заповедный встретят на пути.
Там льется родниковая вода,
И вы должны отправиться туда.
Закончив путь в предутреннем тумане,
Вы сбросите одежды грубой ткани,
И, освежившись влагой родника,
Вы облачитесь в легкие шелка,
И, к жертвеннику подойдя святому,
Вы скажете молитвенное слово.
Когда ж заря сверкнет под небесами,
Узнаете все остальное сами».
Старейший нарт сказал ему в ответ:
«Всего дороже — дедовский завет.
Нам не нужны ни золото, ни шелк,
Мы все исполним свой священный долг».
Поднялись нарты раннею зарей,
В пути вели беседу меж собой.
Шли до границы нартовской земли,
К жемчужным водам вскоре подошли
И, освежившись влагой родника,
Все облачились в легкие шелка,
И, к жертвеннику подойдя святому,
Произнесли молитвенное слово.
Вдруг небо перед сватами раскрылось,
И лестница оттуда появилась.
Пять пар блестящих золотых сапог
Для славных нартов подоспели в срок.
Обулись очарованные сваты
И в небе оказались до заката.
Их усадили за столы большие,
А на столах — все яства дорогие.
Тут сваты повели себя умело,
За пиршеством и обсудили дело.
Миролюбиво и без замедленья
В село к Бора послали приглашенье.
Бора примчался тою же дорогой,
Остановился во дворе у бога.
И зэда бог направил к славным нартам,
Чтоб, взяв гостей, он прилетел обратно.
Собрались нарты в дальнюю дорогу,
Отправились по приглашенью к богу.
Пропировав на свадьбе всю неделю,
От радости не чувствовали хмеля.
С невестою — племянницею бога —
В конце недели двинулись в дорогу.
Домой вернувшись, в нартское селенье,
Всем разослали сразу приглашенья.
И, просьбам нартов благосклонно внемля,
Дуаги с зэдами сошли на землю.
Они, пируя, пищи не касались,
И ароматом только наслаждались,
А чаши с ронгом отклоняли скромно,
Не пробовали влаги животворной.
Смотрели все, храня степенный вид,
Как молодежь плясала плавный симд.