Ну всё, вот я и потекла…
– Ты пришла, синеглазка, – сонно произносит он, всё же поворачиваясь и смотря на меня.
Такой забавный сейчас, глаза-щёлочки, волосы взъерошены. Сексуальный бог, мать его. Мой. Персональный.
Его взгляд перемещается на мой рот. Надеюсь, он закрыт, а не восторженно распахнут, потому что я теряю себя рядом с ним. Теряюсь в нём. Каждый грёбанный раз. Он просто офигенный.
– Я же обещала, что приду, как закончу.
Он притягивает меня ближе, опрокидывает на спину, ногой придавливая мои коленки. Его запах – мужской и терпкий – обволакивает меня.
– Когда ты кончишь, тут решаю только я, – переворачивает Олег мои слова.
Вообще без понятия, что он со мной творит. Я – не я… безумная тень самой себя, словно ртуть, теку и плавлюсь.
Пока я тут нахожу аллегории, его рука уже хозяйничает в моих мокрых трусиках. Пальцы гладят и раздвигают нижние губы.
– Ммм… какая мокрая девчонка, – хрипло тянет Олег. – Ты всегда мокрая, когда я рядом, да? Всегда готова развести свои ножки пошире? Потому что я собираюсь раздвинуть их уже через пару минут и пристроиться между. Стоит на тебя постоянно, знаешь?
От его слов я и пылаю, и смущаюсь. Ответ и не требуется, но я тянусь и целую Олега в шею, облизываю кожу так, как ему нравится, зубами добираюсь до мочки уха. Он стонет, и мне очень приятна его реакция, его сбивчивое дыхание и его вставший член, упирающийся мне в бедро.
– Я то готова, а ты сам готов? – спрашиваю я и тянусь к нему, чтобы обхватить член рукой.
Мне нравится, что он внушительный и тяжёлый, а ещё нравятся ощущения наполненности, когда он во мне. Как он входит: то резко, то нежно, то протяжно. Как растягивает меня, как открывает.
– Я не был готов, – стонет он, когда я сжимаю его крепче, – ни черта я не был готов к тебе, Свет.
Мне мерещится нечто большее за его словами, потому что ответ очень странный. Олег будто хочется сказать мне что-то, чего, возможно, и сам до конца не понимает. В который раз мне хочется, чтобы между нами завязалось нечто большее, чем физические отношения. Смотрю на Олега с надеждой и жду его слов. Но он качает головой, будто прогоняет наваждение, и накрывает мой рот поцелуем, так же как секунду спустя накрывает моё тело своим.
05
На следующий день мой телефон взрывается от сообщений. Это Маша строчит мне одно за другим, видимо, пребывая в глубочайшем возмущении.
Включаю мессенджер.
«Кисуля-дорогуля, это твоя лучшая подруга Мария, если ещё помнишь такую. Ну, я знаю, что ты, вероятно, занята… чем бы ты там не занималась. Или кем бы? Хм-ха. *Коварно улыбающийся смайлик*. Я бы, наверное, больше о твоей жизни знала, если б ты ответила на мои звонки или набрала меня, как освободишься. И моё предложение в силе. Нам позарез нужно встретиться и выпить. Чего-нибудь с пузырьками и игривого. И завалиться в «Джельсомино», ты ведь обещала, что мы туда пойдём. Позвони мне, душа пропащая. А то голос твой скоро забуду».
Я хмурюсь, читая её сообщение. Неужели, я действительно так себя веду? Ну, допустим, да, мы с Олегом почти не вылезаем из кровати, но у нас на двоих времени не так уж много. Днём я работаю, а он вечерами и по выходным занят.
Кстати, до сих пор не знаю, чем он зарабатывает на жизнь. Может, он музыкант или художник. На мой взгляд, он похож на творческого человека. Ага. С лёгким налётом богемности. Но в его квартире нет ни гитары, ни даже губной гармошки. Картин там тоже нет, только те фотки в рамках, да и то, по его словам, это его друг снимал, хобби у него такое. Вообще на голодного художника Олег не похож. Да и живём мы в доме, где снять квартиру по стоимости – выше среднего в Питере. За отдельную, а не коммунальную площадь в центре всегда придётся переплачивать.
Может, он бармен? Или что-то из этой оперы? Судя по его раскованности и хорошо подвешенному языку, да ещё отсутствию смущения – как он начал наше знакомство с комментария о моих сосках, я слишком хорошо помню – вероятно, он действительно бармен. И живёт на щедрые чаевые от возбуждённых одиноких тёток, ищущих развлечения в баре.
Господи, я такая жалкая, потому что начинаю ревновать.
А зря. Ведь ни Олег, ни я об отношениях не говорим. Мы просто трахаемся, и это бесподобно. Секс, ничего больше, никто из нас не возводит его в ранг «особых моментов».
Отличный секс, простой и ни к чему не обязывающий.
Чёрт.
Почему же от таких мыслей я чувствую себя поганенько? И грустно?
Вожу пальцем по экрану и, наконец, отправляю Машуне сообщение: «Шампунь, «Джельсомино», вечер субботы. Я в деле!»