А может, Соня об этом уже знает? Может, она решила закрыть глаза на проделки Форреста в обмен на что-то, что он мог ей предложить. Что ж, когда она поймет, насколько хорошо обеспечен сам Ричард, то сможет изменить свои приоритеты.
Едва его взгляд скользнул по Соне в ее умопомрачительном платье, он ощутил, что по бедрам побежали волны тепла, и решил, что пойдет на все, лишь бы снова оказаться в постели с этой женщиной.
— Я не собираюсь рассказывать Форресту о нас, — пообещал Ричард. — Можешь не волноваться. Дело в том, что я…
— Винс! — Форрест появился прежде, чем Ричард успел все объяснить ей. — Как я рад! Ты все-таки пришел. И уже убалтываешь мою девушку!
— Так это Винс? — воскликнула Соня. — Тот самый Винс, о котором ты мне говорил?
— Тот самый, — подтвердил Форрест и, обхватив ее за талию, привлек к себе. — А что такое, дорогая? Ты думала, он кто?
— Он представился Ричардом, — холодно ответила Соня.
Ричард немного встревожился, не представляя, что Форрест мог рассказать ей о нем.
— Винс — это кличка, еще с тех времен, когда я занимался серфингом, — поспешил пояснить он. — Мое настоящее имя Ричард. Ричард Винсент.
— Винс тебе больше подходит, — настаивал Форрест.
— Извините… — резко оборвала любезности Соня. — Мне нужно отойти на кухню. Я уверена, мальчики, вам есть о чем поговорить.
Ричард готов был рвать на себе волосы, глядя, как она уходит. Черт возьми, он все испортил. Не надо было приходить сюда. Почему он не догадался, что Соня расстроится, узнав, кто он на самом деле? Кому же нравится, когда его дурачат… Вот что выходит, когда мужчины начинают думать телом, а не мозгами.
— Не беспокойся насчет Сони, — сказал Форрест, увлекая Ричарда в комнату. — Она сегодня в плохом настроении. Собственно, она в плохом настроении всю неделю.
Вот это Ричарду было приятно услышать. Значит, Соня не смогла окончательно стереть из памяти их ночь и его самого.
— Пойдем, Винс, вышлем. — Форрест повел его в заполненную народом гостиную, к столу, на котором выстроилась батарея изысканных напитков и чистых бокалов. — Чем предпочитаешь травиться? Любитель скотча или…
— Нет, светлого пива. Не употребляю крепких налитков. Привычка бывшего спортсмена.
Форрест отнял руку от графина.
— Правда? Ну тогда пошли к бару. Привет, Алекс, Барб! — бросил он ослепительную улыбку парочке в слабо освещенном углу, которая то ли еще танцевала, то ли уже обнималась. — Развлекаетесь?
Мраморная барная стойка располагалась в углу комнаты.
— Присаживайся, — предложил Форрест, кивая на высокие табуреты.
Ричард помотал головой:
— Насиделся, лучше постою.
Форрест достал банку светлого пива, вскрыл ее и перелил содержимое в стакан.
— Я думал все серфингисты — дикари, особенно в том, что касается выпивки.
— Излишества не способствуют сохранению равновесия на доске. — Ричард сдержанным кивком поблагодарил Форреста, принял стакан и чуть отхлебнул из него, прикидывая, как бы избавиться от этого кретина и объясниться с Соней.
— А как насчет прекрасного пола? — не отставал Форрест. — Только не говори мне, что ты из тех спортсменов, кто воздерживается от секса перед соревнованиями, чтобы не терять энергию!
— Нельзя сказать, чтобы я был приверженцем этой теории, — сухо ответил Ричард, и Форрест расхохотался.
— Я тоже. Секс только придает новых сил. Чем больше я занимаюсь сексом с правильной женщиной, тем больше у меня энергии.
При этом признании Ричард почувствовал легкий укол ревности, а затем осознал, что Форрест, кажется, говорит не о Соне.
— Ну что же, твоя девушка очень красива, — заметил он провокационно.
— Что? Ах да, Соня красива. Но, если честно, в постели она не фонтан. Зажимается, холодновата, ведет себя, как Спящая Красавица — поцеловала, и хватит. Никакой страсти, никакой жажды экспериментов… Зато она прекрасный человек!
— Вот как? — Ричарду было сложно скрыть свое изумление. В ту ночь Соню никак нельзя было назвать зажатой и холодной.
— Ну ты знаешь, как это бывает. Ты ведь человек опытный, — Форрест понизил голос до заговорщицкого шепота. — Одним женщинам нравится, чтобы секс был романтичный, такой засахаренный до приторности. Других же не беспокоит ни время, ни место, ни способ, они согласны на все. Когда я еще был мальчишкой, то понял, что первый тип годится для женитьбы, а второй — для кайфа.