Быстро перебираю ногами, действительно волнуясь, что Игнат увидит мою сверкающие пятки. Я не боюсь его гнева, скорее не хочу обидеть. Он же может подумать совсем не то.
Нет, так нельзя!
— Сейчас, секунду, — останавливаюсь за поворотом и достаю телефон. Отвернувшись, набираю номер Игната, ощущая острое чувство стыда.
— Виолетта, ну ты куда делась? — голос на том конце виртуального провода встревожен. — Тебя вообще нигде нет! Ты ушла, что ли?
— Да, прости. Там отчим… в общем, он перебрал, орет на весь дом… Я не могу маму одну сейчас оставить, извини.
— Почему мне не сказала? Я бы тебя проводил.
— Да ладно, не так поздно еще. К тому я здесь каждый закоулок знаю. Ты точно не обижаешься?
— Ну раз надо…
— Извинись перед своими родителями, хорошо? Скажи, что мне все ужасно понравилось.
Вздыхает явно недовольно, но обещание извиниться дает.
Сбрасываю вызов, ощущая себя преотвратительно. Я обманула его, под благовидным предлогом сбежала с другим парнем! Может, не поздно вернуться?
— Сеанс самобичевания окончен, — врывается в мои мысли Дамиан. — Подумаешь, чуть-чуть соврала.
— Впервые, между прочим. Мне очень стыдно.
— Ой, брось. Идем, — и снова берет меня за руку.
До этого я не зацикливалась на ощущениях, потому что думала только о том, как бы уйти с поля видимости незамеченной, но теперь все мои тактильные рецепторы сконцентрировались на кончиках пальцев. Его ладонь теплая, даже горячая, и совсем не такая как ладонь Игната. И эмоции это прикосновение вызывает совершенно другие.
Он вообще вызывает другие эмоции. Весь.
Его внешний вид, его акцент, манера говорить. Что именно он говорит…
Даже его прошлое кажется мне ужасно загадочным и волнительным. А уж его внешность…
— Да-да, я красавчик, знаю, — отвлекает от мыслей он. И я столбенею.
— Чего-о?
— Ну ты же об этом сейчас думаешь.
— С чего вдруг-то?
— Да у тебя на лице все написано.
— Умеешь по лицам читать?
— И не только по ним, — широко улыбается он, и его прямолинейность буквально сбивает с ног.
Либо он действительно такой самоуверенный, либо… у меня на самом деле на лице все написано.
— Так где ваш пляж-то? Далеко? — к счастью, он меняет тему.
— Нет, не очень. Только не понимаю, зачем он тебе сейчас?
— Искупаться хочу.
— Ты псих? Никто в конце октября не купается, вода ледяная. И грязная сейчас. Шлюзы открыли, весь мусор с порта прибило к берегу.
— Я похож на человека, который боится какого-то мусора?
— Я сниму это на телефон и выложу в местную группу, куда мы собираем выходки городских сумасшедших.
— О'кей, пополню свою коллекцию. Давно мечтал стать звездой российского Рутьюба.
Я понимаю, что он просто красуется, потому что ни один нормальный в воду сейчас не полезет. Это не южный берег Крыма с его бархатным сезоном, у нас вот-вот и снег выпадет. Похолодание приходит резко с антициклоном, буквально несколько дней и температура упадет до устойчивых минусовых значений. И так до весны.
Кстати о холоде — я замерзла, потому что костюм и довольно тонкая куртка не располагают к длительным прогулкам, а что-то теплее я накинуть не удосужилась.
Доходим до местного пляжа мы быстро, город-то совсем крошечный. Даже обидно, идти с ним за руку мне понравилось…
— Доставай телефон.
— Да брось, я пошутила про съемку.
— А я про стать звездой нет. Доставай.
— Да не полезешь ты в воду!
— Может, поспорим? Если я это сделаю, ты будешь должна мне желание.
— Чушь какая-то, детский сад.
— Так и скажи, что проиграть боишься, — поддевает он, и я включаюсь в игру.
— Сам напросился, — и достаю телефон. Нажимаю "плей". — Ну давай, иди, — киваю на морскую гладь, которая сейчас и не гладь вовсе: о берег бьют волны и, по местным меркам, довольно большие. — Иди-иди. Чего замер.
Он деловито подходит к кромке воды, смотрит вдаль, а я стою и с видом победительницы жду, когда он переобуется.
— Температура воды примерно… ну градуса три-четыре, — подкидываю дров. — Везет тебе. Освежишься.
Он отходит от воды и методично снимает с себя пальто, потом заводит руки за спину с рывком стягивает черный худи. Черная футболка обтягивает спину и руки, и какие это спина и руки…
Ловлю себя на мысли, что пялюсь на него уже в открытую и ничего не могу с собой поделать.
— Ботинки не забудь снять, — подсказываю, и он делает именно это. Снимает берцы, потом хватается за ремень джинсов.
И вот тут мне становится не по себе.
— Ладно, так и быть, никому не расскажу о твоем позорном проигрыше. И видео не выложу, одевайся, — и останавливаю съемку.