========== 1 глава ==========
Мои старшие сестры — истинные мадемуазель семейства Блэк, а я больше похожа на маму.
С самого раннего детства я завидовала внешности Белл и Роми, да и сейчас испытываю
те же чувства. Брюнетки со снежно-белой кожей, даже невыспавшиеся и смертельно усталые, выглядят куда симпатичнее, чем блондинки, кожа которых при малейшем утомлении принимает неповторимый серо-зеленый оттенок. И, чтобы привести эту сернистую зелень к чему-то более привычному в приличном обществе, даже домовым эльфам с их способностями к бытовой магии приходится потратить немало времени и усилий.
Но это я сейчас понимаю, а в детстве восхищалась Белл и Роми, потому что они выглядели точь-в-точь как принцессы с иллюстраций к «Сказкам барда Бидля». Самое удивительное, что из нас троих сказки любила слушать и читать только я, а сестры даже в самом раннем детстве требовали от Тамми, нашей нянюшки, правдивых рассказов о волшебниках, чудесных животных и даже — о, ужас! — маглах. Почтенная домовуха горестно вздыхала, но не смела ослушаться барышень, хотя о простецах знала совсем немного.
Сестры казались мне красивыми, словно сказочные принцессы, и я очень удивлялась, когда наши многочисленные родственницы и просто незнакомки в Косом переулке, увидев маму и нас троих, начинали тыкать в меня пальцами, сюсюкать и называть ангелочком и вейлой. На ангелочка мама реагировала спокойно, а, услышав слово «вейла», вскипала и начинала, в зависимости от настроения, или горделиво вещать, или истошно верещать:
— Моя дочь, наследница Блэков и Розье, — не презренное отродье нелюдей, а высокородная волшебница!
Интересно, знала ли мама правду? Изучая много лет спустя семейные архивы, я обнаружила, что наш далекий предок Фрэнсис Розье, воевавший вместе с Конрадом Валленштейном, привез жену с континента. После прочтения некоторых писем того времени у меня сложилось впечатление, что супруга Фрэнсиса Розье — в девичестве Либуше Зелинкова — была самой настоящей вейлой. Понятно, что Розье очень старались скрыть родство с нелюдями, но, когда я смотрю на моих сестер и на себя, мне кажется, что кровь вейл сильна во всех нас, несмотря на отделяющее нас от Либуше великое множество поколений; кстати говоря, метаморфизм Нимфадоры, дочери Роми, видимо, тоже является наследием вейл. По-моему, в Белл, Роми и во мне наследие вейл даже более заметно, чем у нашей мамы. Почему так случилось, я не знаю; может быть, потому, что мы трое живем в дикие и жестокие военные времена? Но ведь и детство мамы пришлось на эпоху недолгого владычества Гриндевальда… Ну ладно, тайны — на то и тайны, чтобы над их разгадкой можно было думать до бесконечности…
И еще я очень завидовала именам моих старших сестер. Беллатриса — звезда, Андромеда — созвездие, а меня назвали в честь бледного цветочка, который я всю жизнь терпеть не могу! Сокращения Белл и Роми тоже звучат красиво, а как Нарси, так и Цисси больше подходят домашним эльфам, чем высокородной барышне. Ненавижу оба моих уменьшительных имени!
Вот ведь ирония судьбы! Блэки испокон веков называли детей в честь звезд, а мадемуазель Розье получали имена в честь цветов, и мама всю жизнь обижалась на родителей за свое некрасивое имя. Кларенс и Оливия Розье назвали дочь Друэллой, чтобы польстить ее дальней родственнице по материнской линии — богатой и одинокой старой деве, на наследство которой они очень рассчитывали. К сожалению, их надежды не оправдались: Друэлла Прэтчетт завещала все свое огромное состояние приюту для бездомных пушистиков.
Спастись от нищеты Розье сумели только потому, что мама сделала блестящую партию, выйдя замуж за представителя древней, высокородной и богатой семьи Блэк. Увы, часть своего имущества папа потерял в 1950 году при конфискации земель, принадлежащих волшебникам, а почти все оставшиеся деньги утратил, неудачно попытавшись заняться бизнесом.
Чем больше времени проходит, тем чаще я задумываюсь, влияет ли имя на характер и судьбу, и результаты этих размышлений, увы, не радуют. Но чего не изменить — о том и жалеть бесполезно…
В точном соответствии с именами и внешностью мои сестры больше любили отца и осуждали маму за то, что она неуважительно с ним обращалась. Я тоже сочувствовала папе: он очень много читал, знал бесчисленное количество невероятно интересных историй о магах и простецах, обожал стихи, с ним было интересно поговорить о дальних странах и удивительных приключениях. Но в то же самое время я понимала, что и мама в чем-то права; подробностей я в детстве, конечно, не знала, но инстинктивно чувствовала, насколько шатко и ненадежно наше положение в обществе.
Мой отец был вторым сыном в семье, однако, согласно завещанию основателя династии сэра Моргана Блэка, получил право жить в фамильном поместье Блэквуд, а также деньги на содержание этой огромной усадьбы. Так произошло потому, что папа, в отличие от своего старшего брата Альфарда (который, кстати говоря, на всю жизнь остался холостяком), женился до достижения двадцатипятилетнего возраста, и этот брак не остался бесплодным.
Однако собственных денег у папы было очень мало, а, согласно все тому же завещанию основателя династии сэра Моргана Блэка, наследник, который женился, но произвел на свет только девочек, мог жить с ними и женой в Блэквуде только до дня совершеннолетия своей младшей дочери. Если бы у мамы с папой родился хоть один мальчик, имение и средства на его содержание отошли бы ему, но у родителей были только три дочери, и ни одна из нас не могла унаследовать Блэквуд.
После совершеннолетия младшей дочери прежнего наследника поместье и деньги на его содержание переходили в собственность сына одного из младших (в порядке старшинства) братьев вышеупомянутого наследника. В случае отсутствия у прежнего наследника младших братьев или их сыновей поместье доставалось сыну одной из (опять же по старшинству) его сестер. Сын одного из младших братьев прежнего наследника получал поместье без всяких оговорок, а сын сестры — только при условии, что он согласится сменить фамилию на Блэк. Кроме неженатого и бездетного брата Альфарда, у отца имелась только одна сестра — замужняя Вальбурга, мать двоих мальчиков. И именно Сириус, старший сын Вальбурги и ее мужа Ориона, должен был по достижении совершеннолетия стать владельцем Блэквуда и денег на его содержание. Поскольку Орион тоже носил фамилию Блэк, это естественным образом решало все проблемы.
— Ну почему жизнь так несправедлива? — нередко вздыхала мама. — У Вэл и Ориона и без того денег более чем достаточно, но Блэквуд достанется именно их сыну…
И для этих сетований имелись основания. Конечно, отец владел собственным имением под названием Кэрфри, но его правильнее было бы называть не поместьем, а, скорее, летним коттеджем: там даже нормальный прием гостей не устроишь, не говоря уже о большом бале. Да и денег на поддержание Блэквуда в приличествующем состоянии хватало на жизнь всем нам, а собственные капиталы родителей были совсем невелики…
Мама частенько приглашала дедушку Поллукса и бабушку Ирму в гости, хотя и понимала, что они не могут изменить завещание сэра Моргана. Мама надеялась, что, пообщавшись с Белл, Роми и мной, бабушка с дедушкой помогут нам купить поместье, более соответствующее статусу нашей семьи. Однако дедушка был непоколебим.
— Девочки для семьи — отрезанный ломоть, — жестко говорил он, сурово глядя на нас. — А в Блэквуде всегда будут жить Блэки! Если же мужчина из семьи Блэк не способен обеспечить своей жене и детям жизнь, подобающую древности его рода и занимаемому в обществе положению, — значит, это не настоящий Блэк! Моя дочь Вальбурга — в сто раз больше мужчина, чем ты, Сигнус!
Слыша эти слова, папа бледнел, а мама кусала губы, не замечая, что на ее обычно бледном лице появлялись некрасивые красные пятна.
В отличие от отца, наш дедушка сумел сохранить почти все собственное состояние. По слухам, во время массовой конфискации земель Поллукс Блэк дал огромную взятку министерским чиновникам, и те оставили ему небольшой надел, на котором продолжали трудиться домовики. А бизнесом дедушка не занимался принципиально и презирал всех деловых людей, особенно неудачников. Решив вложить деньги в строительство волшебных железных дорог и став жертвой мошенников, наш папа навсегда потерял уважение своего отца.