В сравнении с ним кабинеты Jing-A-Ling, казалось, способны были вызвать клаустрофобию, и единственное, что там витало в воздухе, так это дух заплесневелых традиций и жесткий патриархат.
– За это вы мне столько и платите, – съязвила Би, выключая все три монитора своей ультрасовременной компьютерной консоли.
– Вот как раз об этом, – положила ногу на ногу Ким, – я и хотела с тобой поговорить.
– Да? – изогнула бровь Би. – Сейчас не лучшее время мне сообщить, что вы не в состоянии оплатить мою работу, – пошутила она.
– Как раз наоборот. Я хочу предложить тебе больше денег.
– В самом деле? – даже рассмеялась Би.
– Ну да. Мы хотим расширяться и строить собственный, узнаваемый бренд для нашей продукции, а для этого нам требуется полномасштабная реклама. И чем привлекать к этому кого-то на стороне, мы предпочли бы все делать собственными силами. И нам хотелось бы отдать все это в твои руки. Короче, мы хотим, чтобы ты приняла на себя рекламу всей нашей компании. – Ким взяла долгую паузу. Возможно, для вящего эффекта. Впрочем, она могла бы и не стараться: у Би и так уже случился взрыв мозга! – Возвращайся в Лос-Анджелес, Би. Присоединяйся к нашей команде. Станешь руководителем, отвечающим за рекламу. А этот вот кабинет, – Ким быстро обвела взглядом высокие стены и просторные окна, – пусть будет твоим. Насовсем.
Сказать, что Би лишилась дара речи, было бы изрядным преувеличением. Ей только что предложили руководящую должность и почетный угловой кабинет – то, чего ей не удалось достичь в Jing-A-Ling за пятнадцать лет, – причем всего после двух месяцев сотрудничества с Greet Cute. Она была огорошена услышанным.
– Я… – Кровь так гулко стучала у нее в ушах, что Би едва различала даже собственные слова. – Я просто не знаю, что и сказать…
Ким широко улыбнулась:
– Лучшим ответом будет «да».
Всего месяца три назад это было для нее пределом мечтаний. Тогда, когда Би еще не знала, что, помимо рекламного бизнеса, существует и другая жизнь. Да, она чудесно расслабилась в последний месяц – оторвалась, можно сказать, от души, – но одно дело провести единственную рекламную кампанию для отдельного продукта, а в одиночку держать в руках все рекламные кампании фирмы – совершенно другая история.
Готова ли она к такому? Потянет ли? И где в таком случае застрянет ее творчество?
«Стоп… – Би пару раз моргнула. – Мое, простите, что? А это-то какого черта сейчас всплыло?» Ей сейчас предлагали нечто гораздо более конкретное и осязаемое, нечто куда более ее, – а она вдруг забеспокоилась о том, что абсолютно неосязаемо и эфемерно, и совершенно точно к ней не относится.
Сумасбродка Би явилась для нее приятным отвлечением, когда она совершила свой гигантский прыжок в неизвестное. Веселым и легкомысленным, как короткий отпускной роман. Однако любой отпуск рано или поздно кончается.
Усилием воли стряхнув с себя волнение, вызванное этими двумя словами – «ее искусство», – Би заставила себя вернуться в русло разговора.
– А как же другие? Мэл и Нозо – они что, это тоже одобряют?
Ким горячо закивала:
– Не то слово. Мэл сказал, что если мне не удастся тебя уговорить к нам присоединиться, то он целый год будет ходить в трауре.
– Ох, Ким… – Это был для нее слишком огромный шаг. – Я не уверена…
Ким успокаивающе вскинула ладони, не дав Би договорить.
– Я понимаю, это не тот угловой кабинет, что ты заслуживаешь. И понимаю, что мы не Jing-A-Ling. Но только вдумайся, Би. Ты начнешь вместе с нами с нуля. Мы на пороге большого взлета, и мы хотим, чтобы ты полетела с нами в одной команде. Мы хотим, чтобы Greet Cute сумел бросить вызов Холлмарковскому превосходству, и ты будешь строить это вместе с нами. Ты стала бы созидательной частью чего-то большого и великого, а не просто элементом, поддерживающим устаканившийся status quo.
Энтузиазм Ким и ее вера в свою компанию оказались не только очевидными, но и вполне обоснованными, когда она пустилась излагать детали своего предложения. Вплоть до этого момента Би ни за что бы не подумала, что у Greet Cute настолько мощный потенциал. Такой великий размах впечатлял и будоражил фантазию.
Вот только… у нее был Криденс. И Остин.
Она уже открыла рот, чтобы отказаться, но Ким – видимо, почувствовавшая, каким будет ответ, – встрепенулась раньше: