— Хорошо, — я киваю.
— Действительно хорошо? — спрашивает Данте.
— Да. Я имею в виду, у нас есть разногласия...
Данте хихикает.
— Еще бы. Но она замечательная. Как только ты проникаешь под колючую поверхность.
— Да, — говорю я. — Это то, что я нашел.
Я не собираюсь рассказывать Данте о своей ссоре с Рионой. Я определенно не собираюсь рассказывать ему о поцелуе. Это было чистой глупостью. Я больше так не поступлю.
Вместо этого я говорю:
— Хочешь, я поведу? У меня есть отличная машина.
Данте усмехается.
— Тебе виднее. Неро привез меня на какой-то безумной старой машине, которая, казалось, развалится на части, пытаясь везти меня. Не думаю, что в 50-х годах делали машины для людей моего роста.
— Я не думаю, что у них были люди твоего размера.
— Именно. Ты когда-нибудь видел качка 50-х годов? Они весили 178 фунтов и были насквозь мокрыми.
— Ты мог бы сделать настоящую карьеру в цирке, если бы мы смогли достать для тебя машину времени и вернуть тебя в старые добрые времена.
— Спасибо, — фыркнул Данте. — Никто не делает таких комплиментов, как ты, Лонг Шот.
У Данте есть адрес Люка Баркера, парня, которого Оран уволил после того, как тот, очевидно, попытался завязать отношения с Рионой на рождественской вечеринке компании.
С тех пор прошел почти год, так что мне кажется маловероятным, что парень все еще держит обиду. Тем не менее, стоит проверить каждую зацепку.
Мы с Данте едем к его дому на Петле. Это симпатичный дом в стиле Тюдор на улице, засаженной деревьями. Снаружи выглядит достаточно мило.
— Ты уверен, что он дома? — спрашиваю я Данте. — В середине дня?
— Да, — говорит Данте. — Я звонил ему ранее.
Несмотря на это, проходит довольно много времени, прежде чем Баркер открывает дверь после нашего стука. Я слышу звук чего-то опрокинутого в коридоре и раздраженное ругательство. Затем он открывает дверь, все еще одетый в банный халат и выглядящий небритым и с усталыми глазами.
— Что? — говорит он. Затем, заметив Данте: — Ах, да. Заходи.
Внутри дом гораздо менее ухожен, чем снаружи. Пахнет затхлостью и несвежестью, на кухне на столах валяются недоеденные коробки из-под еды. Маленький йорк бегает вокруг и лает нам на лодыжки. Баркер говорит:
— Заткнись, маленький ублюдок! — что собака полностью игнорирует.
На йорке надет сверкающий розовый ошейник со стразами. Это, а также подушки на диване с надписями «Живи, Смейся, Пей вино» и «Время для объятий» наводят меня на мысль, что не так давно здесь жила женщина. Но, вероятно, не сейчас, когда Баркер открывает холодильник, в нем оказывается только коробка с пиццей, дюжина бутылок Будвайзера и куча бутылок с приправами.
— Хочешь выпить? — говорит Баркер, доставая пиво для себя.
Полагаю, это не первая его порция за день.
— Конечно, — говорит Данте. Вероятно, он пытается казаться дружелюбным.
Баркер открывает пиво и протягивает одно Данте.
— Я в порядке, — говорю я.
Баркер долго отхлебывает пиво. Он смотрит на нас суженными, налитыми кровью глазами.
— Что все это значит? — говорит он. — Вы знаете, что я больше не работаю на «Гриффин, Брайар и Вайс».
— Да, — говорит Данте. — Я знаю это. Я хотел спросить, не мог бы ты сказать мне, почему они тебя уволили?
— Ты знаешь почему, — говорит Баркер.
— Нет, — спокойно отвечает Данте. — Не знаю.
— Из-за этой сучки, — говорит Баркер, делая глоток пива.
Яд в его тоне заставляет мое сердцебиение участиться.
— Ты говоришь о Рионе Гриффин? — говорю я, стараясь сохранить нейтральный тон.
— Да. Она все время флиртовала со мной... не могла отвести от меня глаз. Потом на вечеринке мы оба выпили. Одно за другим... и потом она пошла плакаться к своему дяде.
Я не могу представить, чтобы Риона «пошла плакаться» к кому-то. И я также не могу представить ее флиртующей с этим неряшливым мешком дерьма. Он старше ее по крайней мере на десять лет. И даже если бы он был выбрит, принял душ и одет в хороший костюм, у него все равно было бы такое самодовольное выражение лица, которое, я знаю, не понравилось бы ей.
— Что ты имеешь в виду под «одно привело к другому»? — говорю я, стиснув зубы.
Данте смотрит на меня. Он может сказать, что я начинаю злиться.
Баркер, кажется, не замечает. Он делает еще один глоток пива.
— Знаешь, — говорит он. — Мы разговариваем, выпиваем... на ней это платье с низким вырезом. Каждый раз, когда она двигается, я вижу верхнюю часть ее сисек, и она знает, что я это вижу. Она ведет себя, как заведенная, но вы же знаете, какие рыжие... в постели они просто гребаные животные. Так что она такая: «Извините», и идет к туалетам, и я вижу, как она идет, покачивая задницей, она определенно хочет, чтобы я последовал за ней. Так что я так и сделал, заталкал ее в ванную, задрал юбку и...
Не знаю, в какой момент истории я сорвался, но в следующий момент мои руки обхватили горло Баркера, и я прижал его к холодильнику. Я выкачиваю из него всю жизнь, а он рвет и мечет, и пытается оторвать мои пальцы от своей шеи.
Тот факт, что этот высокомерный кусок дерьма думал, что Риона заинтересовалась им, тот факт, что он последовал за ней в ванную и положил на нее руки... это заставляет меня хотеть убить его. Просто вычеркнуть его из этого мира.
Данте оттаскивает меня от Баркера, крича:
— Лонг Шот, полегче!
Я немного ослабляю хватку на горле Баркера, настолько, что он может говорить.
— Ты нанял кого-то, чтобы убить ее? — рычу я. — Ты пытался поквитаться, потому что она тебя уволила?
— Она не просто уволила меня! — прошипел Баркер, все еще пытаясь убрать мои руки со своей шеи. — Моя жена тоже меня бросила! Она разводится со мной! Она обчистила банковский счет, забрала мою машину и оставила меня с этой гребаной собакой!
— Это ты нанял кого-то, чтобы убить Риону? — рычу я ему в лицо.
— Что? Нет! — Баркер брызжет слюной. — Ты спятил?
Я сжимаю его горло чуть сильнее, поднимая его ноги с кухонной плитки.
— Почему бы и нет? — рычу я. — Она разрушила твою жизнь, так?
— Даже если бы я захотел, у меня нет ни хрена денег! — Баркер поперхнулся, его лицо побагровело. — Плюс Гриффины...
Его голос прерывается, потому что ему не хватает воздуха. Мне приходится снова ослабить хватку, чтобы он мог говорить.
— Что? — говорю я. — Что насчет Гриффинов?
— Они чертовы... мафиози, — говорит он хрипло. — Я был в бешенстве. Но я не самоубийца.
Я отпускаю Баркера. Он резко потирает горло, кашляет и хрипит. Я вижу отпечатки моих пальцев на его шее. Я не чувствую себя плохо из-за этого. Я бы хотел сделать с ним гораздо хуже.
Данте смотрит на Баркера, драматически задыхающегося на полу. Парень выглядит чертовски жалким. Совершенно ясно, что он не может даже убрать свои коробки с пиццей, не говоря уже о том, чтобы замышлять месть против Рионы.
— Пойдем, — говорит мне Данте.
— Да, убирайтесь на хрен, — раздраженно говорит Баркер. — Вы гребаные психопаты. Пьете мое пиво, а потом пытаетесь меня убить.