Ей это ни капельки не нравится. Она пытается подняться, скулит, но я мягко удерживаю ее, поглаживая по голове, потирая шею и нежно разговаривая с ней.
Из дома возвращается Грейди, который принес попить и, вероятно, немного еды.
— Как дела? — спрашивает он.
От одного звука его голоса Стар снова взлетает на дыбы и дергает уздечку, пытаясь отстраниться от меня.
— Просто отойди туда, — говорю я Грейди, но самым мягким тоном, чтобы не испугать Стар. — Ты уродлив и пугаешь ее.
— Я слышал это слишком много раз, — говорит Грейди, ухмыляясь. Однако он держится в стороне, вне поля зрения Стар.
Я начинаю опираться рукой на спину лошади. Просто приучаю ее к весу и давлению.
У нее никогда не было наездника на спине, ни секунды. Она никогда ничего не носила, даже седло.
В конце концов, я начинаю давить на ее спину немного сильнее. Даю ей почувствовать небольшой вес.
Она продолжает кружить вокруг меня, удерживаемая моей рукой на уздечке. Я начинаю опираться на ее спину и даже приподнимаюсь на секунду-другую. Первые пару раз она вздрагивает и отпрыгивает, но со временем паузы между ощущением моего веса на ее спине и ее рывком становятся все длиннее и длиннее.
Я предпочитаю выводить лошадей верхом, без седла. Они ненавидят ощущение седла, когда не привыкли к нему. Для них более терпимо чувствовать человека без всего, по крайней мере, для начала.
Для меня это тоже лучше. Я чувствую биение сердца лошади, чувствую, как она дышит.
Поэтому, когда я наконец забираюсь на спину Стар, я делаю это только с уздечкой и веревкой, больше ни с чем. Стараюсь сделать это как можно приятнее.
Тем не менее, она вырывается и начинает бежать. Она пытается сбросить меня с себя, хотя она еще не настолько разъярена, чтобы брыкаться или кувыркаться. Она думает, что сможет убежать от меня, если будет бежать достаточно быстро.
Я не пытаюсь ее удержать. Наоборот, я низко наклоняюсь к ее шее и шепчу ей на ухо, побуждая ее бежать все быстрее и быстрее.
Мы скачем кругом в загоне. Когда она начинает сбавлять темп, я прижимаю свои колени к ее бедрам и призываю ей бежать сильнее. Она скачет полным галопом, бежит быстрее, чем, вероятно, когда-либо прежде. Она была свободна на земле Фостера, скакала, где ей вздумается. Но у нее не было стимула, ничто не заставляло ее. Она никогда еще не бежала изо всех сил.
Скоро я почувствую, как ее сердце заколотится, а темп ослабнет.
Лошади могут скакать полным галопом только пару миль. Они могут проделать большой путь за день. Но они не неутомимы.
На самом деле, животное с самой большой выносливостью — это человек. Если бы у вас было неограниченное время и расстояние для погони, вы могли бы загнать лошадь в землю. Мы не такие быстрые, как они, и не такие сильные. Но нет существа более упорного, чем мы.
Стар устанет раньше меня. Я знал это еще до того, как мы начали. И поэтому я уже знал исход этой борьбы.
Не было битвы между мной и Стар. Я уже знал, кто победит.
Поэтому я подошел к ней с мягкостью и терпением. Я не боялся ее и не опасался, что она может победить меня.
Мне нужно было только показать ей, что я ей не враг, не противник.
Я езжу на Стар на максимальной скорости, пока она не устанет, затем пускаю ее галопом вокруг загона. Наконец она переходит на рысь, а затем на ходьбу. Она устала, не избита и не сломлена. Она просто достаточно устала, чтобы быть спокойной со мной на спине.
17. Риона
Рэйлан находится в этом загоне часами.
Меня снова и снова тянет к окну, чтобы понаблюдать за ним.
У меня есть ноутбук Бо, и я смогла получить доступ к своим личным файлам. Не к тем, что касаются «Гриффин, Брайар, Вайс», потому что они не разрешают удаленный доступ с неизвестных IP-адресов. Но все, что я отсканировала сама, я все еще могу открывать, читать и редактировать.
Так что мне будет чем заняться. Многое, что могло бы занять мое внимание.
Вместо этого я снова у окна на кухне, наблюдая, как Рэйлан скачет вокруг загона с бесконечным терпением.
Кажется, он не пытается успокоить лошадь. На самом деле, кажется, что он побуждает ее бежать быстрее. Думаю, так она быстрее устанет.
Не знаю, почему я чувствую себя такой взволнованной, наблюдая за ним.
Я впечатлена его терпением и его умением ездить на лошади верхом, безупречно балансируя, даже не сдвигаясь с места, когда лошадь резко вздрагивает или поворачивается, пытаясь сбросить его.
И все же... Я тоже чувствую какое-то беспокойство. Почти антипатию к Рэйлану. Я смотрю на эту прекрасную, дикую лошадь, и мне почти хочется, чтобы она сбросила его, чтобы она могла вырваться из загона и снова помчаться по полю.
Это незрелый порыв, я знаю.
Это всего лишь лошадь. Она была выведена и выращена для работы.
Но во мне есть упрямство, упрямство, которое хочет видеть, как эта лошадь бунтует. Я ненавижу видеть ее сломленной.
Заставляю себя снова сесть за кухонный стол, чтобы вернуться к бесконечным рядам данных в моей электронной таблице договора купли-продажи. Есть несколько цифр, которые не сходятся в столбце депозита, и я пытаюсь понять, какие цифры вызывают расхождение.
Я всегда умела замечать закономерности, особенно в цифрах. Мне не хотелось бы признаваться в этом вслух, но я испытываю жгучую страсть к электронным таблицам Excel. Мне нравятся формулы, аккуратные таблицы данных, то, как можно манипулировать ячейками, чтобы получить ответы на всевозможные вопросы.
Наконец, я обнаружила проблему, которая нарушает мою идеальную структуру.
Есть два участка с почти одинаковым названием, один указан как Benloch Commercial Lot 29, а другой как Benloch Commercial Lt 29. Сначала я думаю, что это просто опечатка, но потом вижу, что действительно существует договор купли-продажи на оба объекта и два отдельных банковских перевода для оплаты.
Странно. Нам пришлось приобрести почти сотню объектов недвижимости для South Shore Development. Тем не менее, я удивлена, что у двух из них такие похожие названия. Особенно с цифровым обозначением в конце. Надо будет взять в офисе оригиналы документов, чтобы проверить, так ли это.
Я быстро отправляю электронное письмо Люси с просьбой отсканировать документы и прислать их мне.
Сделав это, я снова подхожу к окну, чтобы проверить прогресс Рэйлана.
Лошадь наконец-то замедлила свой галоп. Теперь она двигается рысью по загону, явно измотанная. Однако она по-прежнему высоко держит голову. И я вижу, что Рэйлан лишь слабо держит веревку, позволяя лошади думать, что она контролирует свое движение.
Но это не так. Она заперта в этом загоне. И она не может сбросить Рэйлана, как бы ни старалась. Она сломана, знает она об этом или нет.
Я сдвигаюсь, прижимая руку к пояснице. Завтра, когда я проснусь, у меня все будет болеть. Все, что я сегодня накатала, догонит меня.