— Я не собираюсь трахать тебя, — повторяет Лука. — Но ты захочешь, чтобы я сделал это к тому времени, как я закончу.
Он подается вперед, сжимая в кулаке свой толстый член, раздвигая мои ноги еще дальше, чтобы освободить место, так что я полностью распластана. Я чувствую, как моя киска раскрыта для него, мой клитор непристойно выставлен на всеобщее обозрение, прохладный воздух комнаты касается моей влажной плоти, когда бедра Луки выдвигаются вперед и головка его члена прижимается к моему клитору.
Я кричу. Вся потребность вскипает во мне, когда я чувствую, как бархатная головка прижимается к моей ноющей, влажной, сверхчувствительной коже, и мои бедра выгибаются, прижимаясь к нему, желая большего.
— Замри! — Голос Луки наполняет комнату, повелевая, приказывая, и я замираю, мое сердце так сильно колотится в груди, что я думаю, он наверняка это видит. — Не двигайся, черт возьми, — предупреждает он. — Или я буду делать это с тобой каждую ночь. Буду связывать тебя в постели и оставлять мокрой и умоляющей каждое утро, и ты будешь оставаться там, пока я не вернусь домой.
Он бы сделал это. В этот момент я абсолютно верю, что он бы сделал. И вот, вопреки всем моим инстинктам, я лежу совершенно неподвижно, пока великолепный мужчина между моих ног смотрит вниз на мою обнаженную киску, трется головкой своего члена о мой клитор и стонет от удовольствия. Я полностью сошла с ума. Он такой чертовски красивый, его черная рубашка на пуговицах распахнута, обнажая мускулистую грудь, его предплечье изгибается, когда он поглаживает свой ствол, потирая кончик об меня маленькими круговыми движениями. Его глаза темны и полны эмоций, которым я не могу дать названия — похоть, гнев, разочарование, все это, я чувствую, волнами исходит от него. Это человек с богатством, властью, в его распоряжении тысяча и более человек, и прямо сейчас я тоже полностью под его контролем, но независимо от того, сколько бы он ни говорил, что я здесь для наказания, он хочет меня так же сильно. Я вижу доказательства этого прямо перед моими глазами, толстые, твердые и пульсирующие, когда взгляд Луки снова и снова скользит по моему обнаженному, дрожащему телу, пока он в третий раз доводит меня до оргазма, на этот раз используя свой член как секс-игрушку, пока я беспомощно не стону, больше всего на свете желая, чтобы именно сейчас он позволил мне кончить.
Но, конечно, как только я начинаю напрягаться, задыхаясь, Лука отстраняется, его рука все еще крепко сжимает член, когда он движется назад. Я чуть не расплакалась от разочарования, мои глаза горят, когда я смотрю на него.
— Пожалуйста, — шепчу я. — Мне нужно кончить. Пожалуйста.
Слова слетают с моих губ прежде, чем я успеваю их остановить. Рука Луки не двигается, не поглаживает, просто держит его член, направляя его на меня, как оружие.
— Чья это киска? — Его голос хриплый, как в нашу первую брачную ночь.
— Твоя, — хнычу я. Я знаю, что он хочет услышать, и я бы сказала сейчас все, что угодно, если бы он позволил мне испытать оргазм. Почти все, что угодно…
— Ты можешь кончать без моего разрешения?
Я смотрю на него в замешательстве. Серьезно? Мой муж действительно говорит мне, что я не могу…
— Можешь ли ты…
— Нет! — Стону я. — Нет, я не могу. Прости, Лука, пожалуйста…
— О чем ты думала, когда прикасалась к себе?
Я молча качаю головой. Я не скажу этого, я не буду…
Лука наклоняется вперед, снова прижимая головку своего члена к моему клитору и удерживая его там. Я чувствую его жар, скользкую влажность, мое возбуждение и его смешались воедино.
— Я оставлю тебя в таком состоянии на всю ночь, — мрачно говорит он. — Скажи мне, София. Кого ты представляла…
— Тебя! — Я почти выкрикиваю это слово, мое тело содрогается и ноет во всем, удовольствие переходит во что-то, что почти похоже на боль. — Я вспоминала о тебе в нашу первую брачную ночь, и, и…
— И что именно? — Его член сильнее прижимается к моему клитору, и я визжу от удовольствия.
— Как ты кончаешь мне на задницу, боже мой, Лука, пожалуйста…
Он смеется, его лицо кривится в ухмылке, когда он снова отстраняется, двигаясь назад, пока не оказывается слишком далеко, чтобы коснуться меня любой частью своего тела.
— Продолжай, — говорит он почти презрительно. — Заставь себя кончить, если сможешь.
Я слишком далеко зашла, чтобы смущаться, слишком далеко зашла, чтобы думать дважды. Прежде чем он может забрать свои слова обратно, мне удается убрать руки с головы, мои запястья все еще связаны вместе, и засунуть ладони между бедер, мои пальцы погружаются в мою киску, когда я безумно тру свой клитор, пальцы скользят по моей влажной коже.