— Мне нравится этот город, — сказала Холли. — В детстве я любила приезжать сюда, ходить по горбатым улочкам и пить прохладную воду из источников. Меня привозил сюда папа.
Холли никогда не рассказывала ни о ком из своей семьи, за исключением Перл. Кэм понял, что, кроме этой женщины, у Холли сейчас больше никого не было.
— Расскажи мне о своих родителях, — попросил он.
Он решил, что это достаточно нейтральная тема для разговора, которая поможет ему как-то отвлечься от мыслей о соблазнительной красоте Холли.
— Мой папа погиб, когда мне было восемь лет. В авиакатастрофе. У него был свой самолет. Папа обожал летать.
— Извини я не знал.
Она покачала головой.
— Все это было уже давно… но память о папе всегда со мной. Какое-то время я жила вдвоем с мамой. Но несколько лет назад мама снова вышла замуж.
— Она живет в Форт-Уорте?
— Нет, она там больше не живет. У нее и ее нового мужа дом на колесах. Они постоянно переезжают с места на место. Я их почти не вижу. — Холли улыбнулась. — А твоя семья? — спросила она.
— Мои родители живут недалеко от Чикаго. Я тоже не часто их вижу. Шерифу трудно оставить свою службу. Отпуск для меня большая редкость.
— А братья или сестры у тебя есть?
— Есть брат, — ответил Кэм. — В Чикаго. Он, как и я, полицейский. Мы работали по соседству. Кенни лучший полицейский из всех, кого я знал.
Зеленый глаза Холли смотрели на Кэма с нежностью. Этот взгляд проникал глубоко в душу, был способен разбередить ее.
— Кэм, почему ты уехал из Чикаго?
Он ожидал, что разговор о семье вызовет вопросы несколько иного рода. А этот был очень личным. Кэму не хотелось затрагивать эту тему. Как он мог рассказать ей то, чего никогда и никому не рассказывал? Он не говорил об этом даже Кенни. Хотя Кенни все равно было известно, что произошло, и он знал, почему Кэм до сих пор был не в силах говорить о случившемся. А может быть, он уже больше никогда не будет говорить об этом.
Кэм глубоко вздохнул, надеясь, что это поможет ему начать говорить, но слова застревали у него в горле. Он откинулся на спинку стула и снова тяжело вздохнул.
— Холли, у меня был напарник, который, как оказалось, брал взятки. Со мной после этого случая что-то произошло. Я получил хороший урок. Правда, горький.
Глаза Холли стали серьезными. Кэму показалось, что она смогла его понять. Или хотела понять.
— Расскажи мне об этом, Кэм.
Кэм чувствовал, что Холли не отступит и настоит на своем. Своими расспросами он только спровоцировал ответную реакцию.
Наверное, ему следует наконец все кому-то рассказать. И Холли была единственным человеком, способным понять его боль.
Все, что ему было известно об этом деле, он уже рассказал в управлении внутренних дел Чикаго, после чего подал в отставку. Разрыв отношений с Лазаро причинил Кэму гораздо большую травму, чем разрыв с Элизой, происшедший несколько месяцев спустя. После всего случившегося Кэм окончательно пришел к убеждению, что доверять нельзя никому.
— Мы работали над делом о наркотиках. Но вплоть до той злополучной ночи я не знал, что Лазаро преследовал свои собственные интересы. Он… Он чуть было не убил меня.
После того случая я перестал верить людям, так как потерял доверие к напарнику. А полицейский не может работать без доверия.
Холли посмотрела на свой бокал. Так вот почему Кэм стал таким недоверчивым. Вот почему он не выносит лжи и уверток. Вот почему он так строго блюдет закон.
Она тут же вспомнила о найденном рецепте. Но время ли сейчас признаваться? Ей хотелось это сделать, но… она вдруг испугалась. Кэм мог и не простить.
— А твоя жена? Бывшая жена… Она тоже была причиной, по которой ты уехал из Чикаго?
Холли очень надеялась, что, может быть, эта тема окажется безопаснее.
— Предательство Лазаро причинило мне такую большую боль, с которой не может сравниться ничего, на что была способна Элиза. Я считал, у нас с Элизой хороший, крепкий брак. Но оказалось, все не так. И она виновата в этом лишь отчасти. Быть женой полицейского не так-то легко. Я целыми днями на работе, поглощен ею полностью, жену почти не видел, отдалялся от нее. За эти годы в Гринз-Холлоу я много думал о своем браке. Теперь смотрю на него совсем другими глазами.
— А сейчас… Ты все еще питаешь чувства к Элизе?
Холли важно было знать это. Вероятно, она считала, что у него не осталось никаких чувств к Элизе. Впрочем, что она вообще знала о чувствах Кэма, о его душе? Ведь сегодня вечером он впервые стал рассказывать ей о себе.