На тонком влажном слое песка выделялся четкий отпечаток человеческой ступни. А чуть дальше — другой. Но это не были отпечатки критских сандалий или альпинистских ботинок. Следы, которые здесь оставили совсем недавно, были следами босых ног.
— Забудь на время об этом, Кэрол. Здесь следы человека, который убил двоих. И вполне возможно, что он не остановится и перед третьим убийством.
— Двоих?! — Кэрол с ужасом смотрела на меня.
— Элефторис Смитракис лежит сейчас у себя на маяке с проломленным черепом. И поэтому забудь на пару часов об этом храме.
— Бедный, бедный грек… Если бы я не расшифровала этот папирус, он сейчас был бы жив. — Кэрол опустила голову.
— Такие сетования не имеют смысла. Ты сама это прекрасно знаешь. Пойдем-ка лучше по следам этого человека. Так… Вот и доказательство, где он взял статуэтку. Видишь, в середине ряда пустое место!
Дальше следы босоногого человека вели к стене с остатками почти стершейся фрески.
— Он что, испарился? — Кэрол осветила фонарем стену. — О! Джо! Опять та же история. Замаскированный проход. Влага и годы сделали свое: видишь — четко видны очертания прямоугольника.
Я привычным жестом надавил плечом на стену и заглянул в образовавшееся отверстие.
— Подожди здесь. — Я посмотрел на часы и вошел вовнутрь.
Это был небольшой каменный грот, из которого шел тоннель. Оттуда доносился плеск волн, близкий, но немного приглушенный. Здесь тоже были следы. Но не они привлекли мое внимание. Я наклонился и поднял окурок сигареты. Недалеко лежали еще два и несколько сгоревших спичек. Все окурки были одной марки. Это была греческая марка «VI Sorta».
— Эй, что ты там молчишь? — услышал я встревоженный голос Кэрол.
— Подожди… Подожди… — Я изо всех сил стукнул себя по лбу. — Вот как это было! Но каким чудом?..
Когда я вернулся в храм, Кэрол внимательно вгляделась в мое лицо.
— Джо, мне кажется, что ты все понял…
— Да, понял. Пошли. Пора возвращаться.
— Но…
— Пока все, Кэрол. И ни слова о нашем открытии.
18. Канул в бездну
Солнце стояло уже высоко и в первый момент совершенно ослепило нас. Постояв у пещеры, мы двинулись к бараку.
— Знаешь, Джо, я никак не могу не думать о Гордоне и Смитракисе. Но я ничего не могу понять. С моей точки зрения Роберта мог убить только Смитракис или Карутерс, когда ходил за этими веревками. Если это сделал не Смитракис и не Карутерс, когда возвращался в барак, то я не вижу никого, кто бы мог это сделать. Никто не выходил, не отлучался. Я отлично помню каждую минуту того вечера! Нет, Джо, это невозможно.
— Однако, ты скоро убедишься, что это возможно.
Мы приблизились к бараку.
— Помни! Ни слова…
И вновь, как в прошлую ночь, я увидел их всех вместе.
Профессор Ли сидел за столом, опершись на локти, и невидящим взглядом смотрел на большую чайку. Перед ним стоял стакан уже давно остывшего чая. Карутерс сидел у окна и наматывал на барабан нейлоновую леску. Меллоу читал. Мэри Сандерс и Памела Гордон сидели на лавке у стены. Когда мы вошли, все одновременно подняли головы.
— Простите, мы опоздали, но не по своей вине. — Я повысил голос. — Мы изучали один из скальных коридоров.
— А этот грек не был с вами? — спросила Мэри. — Маяк закрыт на ключ…
— Убежал! — неожиданно подал голос Меллоу. — Вы пошли искать коридор, а убийца Роберта тем временем смылся.
— Это я закрыл маяк на ключ. — Я подвинул стул Кэрол и сел сам.
Карутерс перестал сматывать удочку и в недоумении уставился на меня.
— Почему?
— Потому что, — спокойно ответил я, — Элефторис Смитракис мертв.
— Мертв, — побледневшими губами прошептал Меллоу, — мертв…
— Прекрати! — вдруг истерически закричала Мэри. — Все! Я уезжаю отсюда! Вертолет должен меня забрать! Немедленно! — И она разрыдалась. Памела Гордон даже не взглянула в ее сторону.
— А вы знаете, кто его убил? — спокойно спросила она.
— Знаю.
Наступила тишина.
— В таком случае, — Памела с трудом выговаривала слова, — вы знаете, кто убил Роберта?
— Да, миссис Гордон. Я знаю все.
— Если вы знаете, будьте добры сообщить и нам об этом, — раздался ясный голос профессора Ли. — Это ведь ваша обязанность.
— Я тоже так думаю, — кивнул я. — Так вот: ни одно из этих убийств не является результатом преднамеренного и долгого планирования. Это скорее ловкая импровизация, которая одновременно является довольно примитивной в своей основе.