Нет, не ладно, подумала Дилан. Она чувствовала себя такой беспомощной, лежа на спине. И ей не было видно Тристана.
– Все хорошо, Дилан. Тебе и правда лучше пока не шевелиться, – мягко заговорил другой голос. Над Дилан склонился доктор. С шеи свисал стетоскоп. Вид у него был такой же усталый, как у Джоан, однако он улыбался. – Придется тебе немного подождать: мы сначала должны убедиться, что ты не сломала чего-нибудь важного. Вдруг у тебя поврежден позвоночник? Нужно быть очень осторожной.
На Дилан нахлынула волна паники: она внезапно вспомнила про поезд.
– Мои ноги? – прошептала она.
Как мучительно было лежать, погребенной под обломками после аварии… с каждым вздохом, с каждым легким движением по ее ногам разливался огонь. А теперь… ничего. Океан пустоты. Она попыталась подвигать пальцами на ногах, но так и не поняла, шевельнулись они или нет.
– Ноги на месте. – Доктор с той же застывшей улыбкой поднял обе руки в успокоительном жесте.
Интересно, подумала Дилан, а меняется ли у него выражение лица, когда он сообщает кому-то ужасные новости?
Внезапно его улыбка перестала казаться такой уж успокаивающей. Он опустил одну руку на одеяло. Дилан не поняла, дотронулся он до нее или нет; если да, то она этого не почувствовала.
– Я не… Я не чувствую…
– Не беспокойся, Дилан.
Разве можно послушаться такого приказа?
– Волноваться не о чем. Мы дали тебе большую дозу обезболивающего и туго перебинтовали ноги: тебе сильно порезало их при крушении. Поэтому ты ничего и не чувствуешь. Ага?
Дилан секунду смотрела на доктора, пытаясь понять, не врет ли он, а потом решилась сделать вдох.
– Я вернусь через пару минут, когда тебя повезут на рентген, – добавил доктор и с улыбкой отступил от кровати.
– Мам. – Дилан сглотнула и закашлялась. По горлу ее словно прошлись наждачной бумагой.
– Вот, – Джоан поднесла к ее рту пластиковый стакан с трубочкой.
Дилан жадно всасывала воду, пока мать не отодвинула руку – прежде чем жажда была утолена.
– Пока что хватит, дорогая.
– Мам, – чуть громче повторила она и снова попыталась приподнять голову. И снова у нее не получилось. – Где Тристан? – Губы Джоан сжались в узкую полоску. Она слегка повернула голову, словно принюхивалась к какому-то мерзкому запаху, и в груди у Дилан опять скрутилась тугими кольцами холодная паника.
– Мне казалось, я слышала… – Дилан сражалась с кроватью, пытаясь приподняться. – Где…
– Я здесь.
И – о, чудо! – в поле зрения Дилан появилось лицо Тристана. Он склонился над кроватью, стараясь держаться как можно дальше от Джоан, и правильно делал: та бросала на него злобные, полные подозрения взгляды.
Тристан. Душа Дилан наполнилась радостью. Он здесь. У него получилось.
У них обоих получилось.
Тристан потянулся, чтобы коснуться руки Дилан – той, из которой торчала игла капельницы, – однако его остановил резкий возглас Джоан. Но Дилан было необходимо ощутить его прикосновение. Не замечая мерзкой боли, что просыпалась всякий раз, когда она двигала рукой, Дилан переплела свои пальцы с пальцами Тристана. Он крепко сжал ей руку, причиняя боль, но Дилан лишь улыбнулась.
– Ты здесь, – прошептала она.
Новое воспоминание ударило под дых: те же самые слова она сказала, когда двое медбратьев несли ее на носилках с места аварии. Что за чувство: видеть его рядом, в ее мире, живым и настоящим! А ведь она думала, что потеряла его. Думала, что отпустила его руку – и оставила позади. По лицу снова потекли слезы.
– Вот видишь! Видишь! – Джоан попыталась скинуть руку Тристана, но ей помешали перильца кровати. – Ты ее расстроил! Отпусти ее!
– Нет, мам. – Дилан крепче сжала пальцы Тристана и свободной рукой отмахнулась от Джоан. – Перестань.
– Ты запудрил ей мозги, – прошипела Джоан. – И продолжаешь морочить мою дочь, когда она в таком уязвимом положении и сама не понимает, что делает.
– Мама!
Джоан проигнорировала ее вскрик, прожигая Тристана взглядом.
– Я хочу, чтобы ты исчез, – твердо заявила она и перевела взгляд куда-то в сторону. – Доктор? Пусть этот юноша уйдет. Он не член семьи, у него нет права быть здесь.
– Миссис Маккензи, – начал было доктор, появляясь в поле видимости, но Джоан продолжила говорить, не слушая его слов:
– Ну нет. Правила я знаю: я тут работаю уже восемь лет. Понятия не имею, откуда взялся этот молодой человек, но…
– Не уходи. – Дилан не отводила от Тристана взгляда.
Да и сам он игнорировал ее мать: крепко сжимая ей руку, он вглядывался в лицо Джоан пронзительным взглядом синих глаз, будто пытаясь запомнить ее черты.