– Вот видишь, все-таки просишь!
– Деньгами они вам все равно ничего не отдадут. В лучшем случае получите товаром. Чтобы не таскать этот товар обратно в Москву, отдайте его мне. Я вам тут такого дилера организую, о котором можно только мечтать.
– Долг еще забрать надо.
– Я помогу, есть кое-какие соображения.
Мы долго разговаривали насчет перспектив местного рынка. Аркашка мне все больше и больше нравился, хотя бы тем, что он критиковал своих бывших работодателей беззлобно, со своеобразной иронией, изредка вставляя что-то хорошее.
– Если честно, они сделали из меня человека, – заявил он под конец. – Только мне не жалко людей, которые занимаются саморазрушением и из-за гнилых амбиций своими же руками уничтожают процветающий бизнес. Они сами топят свой «Титаник».
Я смотрел на своего собеседника с любовью, если так дальше пойдет, то мы скоро начнем обниматься, задавать известный вопрос: «Ты меня уважаешь»? и, перебивая, хвалить друг друга.
Это все водочка.
Наконец дали занавес и к хромированным шестам вышли девочки. Это нас отвлекло от работы. Девочки были что надо. У меня в голове стали появляться шальные мысли. Вообще-то я не такой, во-первых, потому что не такой, а во-вторых, потому что не имею успеха у женщин. Я их попросту боюсь. Очень-очень редко у меня появляются закидоны, но для этого нужна определенная атмосфера.
Хотя, с другой стороны, как же не возникнуть такой атмосфере, когда я в городе своей молодости, выпивший на стриптизе и совсем-совсем один, а жена и сын за тысячу километров?
Когда я вспомнил о жене, меня чуть кондрашка не хватила. Я достал сотовый и вылупился на экран, слава богу, неотвеченых звонков не было.
– Мне нужно позвонить, – сказал я Аркашке и пошел искать тишину.
Относительно тихо было на улице, за углом. Я набрал номер супруги.
– Алло, Рюсик, лапа, как раз собиралась тебе звонить. Как ты там? Справляешься?
– Все в порядке, дорогая. Уже кое-что уяснил.
– Я горжусь тобой. Ты где?
– Скоро собираюсь домой, – я подумал, что такой ответ будет самым подходящим. Его нельзя назвать правдой, но и четвертого правила моего отца он не нарушает.
– А что это там за звуки?
– Это трамваи.
– Опять ты на шумной стороне, – видимо она ничего не поняла. – Как же ты уснешь? Ты не сможешь получить полноценный отдых.
– Ночью трамваи не ходят.
– Не пользуйся кондиционером, простынешь.
– Дорогая, я хочу отключить телефон.
– Зачем?
– Многие не знают, что я в командировке и звонят по пустякам. Роуминг съедает много денег. Завтра утром включу, – это, между прочим, тоже не вранье.
– Не забывай нас.
На обратном пути я обратил внимание на сидящую за стойкой бара девушку в розовом платье. Она была настоящей красавицей и очень походила на Аню, в которую я был влюблен с первого по пятый курс. Изменив траекторию, чтобы как следует рассмотреть даму, я прогромыхал своими мослами совсем близко, но лица так и не увидел. Зато почувствовал запах парфюма. Она предпочитала стиль ретро. Даже духи у нее были из того времени. Это явление меня чрезвычайно взволновало, тем более что была надежда – девушка носила очки.
С минуту я наблюдал за предметом своих мечтаний, чтобы убедиться, что она одна, потом дернул брюки к земле и пошел искать приключений на свою хмельную голову.
Из нескольких миллионов способов знакомства с девушками мной был успешно освоен только один. Не самый лучший и не самый безопасный. Причем у этого способа было особое условие – девушка обязательно должна носить очки. Этому приему научил меня один парень, на первом курсе. Я уже не помню, как его зовут. Короче, нужно подойти к девушке со спины, наклониться к уху и четко сказать:
– Ненавижу очкариков, – естественно, ты сам должен иметь на носу очки.
Это называется знакомиться методом шока. Любая очкастая девушка комплексует по поводу своих очков. Любой из них такое высказывание будет неприятно. Первое чувство, которое возникнет в ее мозгу, будет гнев. Но, реакция у каждой разная. Кто-то просто обернется нахмурив брови, увидит на моем лице оправу и улыбнется. Кто-то замахнется, кто-то уже почти ударит, но успеет остановить руку в миллиметре от лица, а кто-то со всего размаха саданет в скулу и еще не сразу поймет, в чем дело. Самое лучшее – это когда девушка бьет по щеке. А еще лучше, когда при этом с моего лица падают очки. Подходишь к ней, говоришь волшебную фразу, она слету хрясь по щеке, а очки бах и на пол, да еще вдребезги. Все! Считай, что она твоя. Причем надолго. Потому что ты сидишь на полу, близоруко щуришься, шаришь по грязи в поисках оправы и вызываешь у нее следующие за гневом чувства жалости и вины. Ты как котенок, которого нужно приютить, да мама не велит. И она становится твоей назло маме.
Естественно лучше всего этот способ действовал в советские времена, когда не было бандитов, братков и бригад, и вся эта мразь еще не насадила нам своих порядков. В то счастливое время девушка спокойно могла ударить парня по щеке, не опасаясь, что в ответ ей сломают кастетом челюсть или отвезут в сарай и пустят по кругу.
Все мои женщины, а их у меня не богато, носили очки. А жена стала женой, потому что съездила меня по лицу сильнее всех, я даже упал. Вот такая любовь. Перед женщинами с хорошим зрением я робею.
Я подошел к девушке в розовом платье и решил, что пока не поздно, лучше вернуться. Это я так решил, а сделал наоборот. Я наклонился к ее уху и сказал:
– Ненавижу очкариков.
Она никак не отреагировала. Может, не расслышала? Музыка кругом. Вместо того чтобы уйти я повторил:
– Ненавижу очкариков.
Она повернулась. Красавица неимоверная. Глаза печальные, губы полные, уши маленькие. Длинные светлые волосы лежат на плечах. Двадцать пять лет максимум.
– Дешевый приемчик. На меня такие вещи не действуют, – произнесла она насмешливо бархатным голосом.
Я поправил очки, вначале левой рукой, потом правой и сказал:
– Извините.
Вот так. Сбой сценария и я уже не знаю, что делать.
Она осмотрела меня с головы до ног. Особое внимание уделила брюкам. Опять усмехнулась.
– Я пошел, – промямлил я и действительно пошел.
Мой друган похоже не видел моего позора, он увлеченно смотрел на девиц, готовящихся к стриптизу. Когда я опустился рядом, он предложил выпить еще по одной, а сам даже не разговаривал, продолжал смотреть на девочек.
Я же на танцовщиц не глазел, меня постоянно разворачивало на ту подругу. Несколько раз мы с ней встречались глазами. Мне показалось даже, что она улыбнулась.
Когда выключили свет, Аркашка встал и пошел поближе к столбу, чтобы лучше видеть. Предмет моих поползновений в темноте совсем потерялся, я сильно загрустил, но все же продолжал глазеть в ее сторону.
Когда все вокруг окрасилось фиолетовым, мне показалось, что девушка встала и пошла в мою сторону. Так и есть. Розовое пятно приблизилось, приобрело очертания и сказало:
– Эй, очкарик, а кто будет веселить даму? Раз уж начал острить, давай продолжай. Где твой искрометный юмор?
С юмором у меня проблемы. По крайней мере, на людях он пропадает. Я встал и замер как истукан. Она опять посмотрела на мои брюки.
– Знаешь, – поощрительно начала она, – такое настроение было паршивое, хоть вешайся. А появился ты, и сразу отпустило. Чего молчишь-то?
– Забыл текст.
Она расхохоталась.
– На словах экономишь?
– Угу.
– И на брюках тоже?
Мы еще раз посмотрели на мои брюки.
– Хотя бы бахрому пришей.
Я пожал плечами.
– Не обижайся. Ты молчишь, приходится шутить даме.
– Я и не обижаюсь. А с брюками отдельная история приключилась.
– Может я сяду и ты мне все расскажешь?– не дожидаясь моего ответа она опустилась на стул и закинула ногу на ногу.
Я тоже сел и все ей рассказал. Первое с чего я начал, это то, что я командировочный. Только конченые дураки, желая обаять даму, признаются на первых же секундах, что они командировочные. Ни одна дама так не обаяется, будет срабатывать внутренний стопор. Потом я зачем-то приплел, что женат и что у меня есть сын. Это тоже большая ошибка. Опытные ловеласы эту информацию выдают только под пытками. Покончив с этим неудачным вступлением, я, наконец, перешел к брюкам и кирпичу на балконе. Я трещал не непрерывно, иногда делал паузы. В первом антракте я заказал себе водки, а даме мартини. Во второй паузе выяснил, что мою подругу зовут Жанна. Жанна хихикала, а ко мне возвращалась уверенность.