– Я жила прекрасно, – отвечает она сладким тоном, который не соответствует шаровым молниям, которыми она стреляет в мою сторону. – Я не знаю... сколько прошло времени? Наш последний курс был около пяти лет назад, я полагаю. Разве не удивительно, как летит время, когда ты веселишься? Если я правильно помню, ты любил гулять и веселиться, не так ли?
Ой. Да, я спал со многими женщинами, но я даже и близко не тот, каким был в колледже. Секс со случайными женщинами потерял свою привлекательность много лет назад. После Дэвин у меня ушло шесть месяцев, чтобы я смог возбудиться хоть от кого-нибудь. И поверьте мне, когда вы двадцатидвухлетний парень, который может полировать свой член в любом месте и в любое время, шесть месяцев – это как целибат длиною в чертову жизнь. Не важно, насколько горяча девушка, это не так хорошо, как это было до неё. Это то, как теперь классифицируется моя сексуальная жизнь: «Д.Д.» и «П.Д.». До Дэвин и После Дэвин. Мне ненавистно признавать, что Броди прав, но волшебная киска существует. Я помню, каким был дерзким, думая, что разрушил её для любого другого мужчины, когда на самом деле… она та, кто разрушил меня. Я такой придурок.
Ещё я хренов мудак, по-видимому, потому что ничего не могу поделать, ударяя по самому уязвимому месту своими следующими вопросами.
– И так, Дрю сказал мне, у тебя есть ребёнок. Думаю, должен поздравить. Кто папочка?
– Чувак! – кричит Дрю.
Лицо Дэвин краснеет, и у неё падает челюсть. Она смиряет Дрю взглядом, который я не могу прочесть и говорит.
– Ты рассказал ему? Какого чёрта, Дрю?
Дрю смотрит на меня обвиняющим взглядом.
– Я? Если кто-то и заслужил «какого чёрта», то это вот этот мудак! Чувак, какого чёрта?
Я поднимаю руки в знак капитуляции.
– Прости. Я не хотел, чтобы так получилось. Полагаю, мне просто было любопытно. – Я смотрю прямо в глаза Дэвин, прежде чем добавляю. – Ты и я… тусили вместе прям перед церемонией награждения, и тогда у тебя не было никакого парня. Мне просто интересно, когда конкретно ты встретила отца ребёнка. Дрю сказал, ему сейчас четыре года, что означает, ты стала с ним встречаться сразу после того, как мы вместе тусили. Я что делаю неправильные подсчеты?
– Неа, твои гениальные мозги прекрасно работают. – Она встаёт из-за стола, за который мы только что сели. Она смотрит на Дрю, прежде чем добавить. – Слушай, Дрю, прости, но я только вспомнила, что Рози должна уйти сегодня пораньше. Я должна вернуться к Нейту и не смогу остаться на игру. Увидимся дома. – Она слегка спотыкается, когда начинает уходить, и я вскакиваю, чтобы удержать её за локоть. Это что, слёзы в её глазах? Она отдергивает руку. – Пока, Райли.
Её подруга встаёт и следует за ней вдогонку, но перед этим тычет мне пальцем в грудь.
– В следующий раз, когда я увижу тебя, тебе следует надеть чашечку для защиты своих яиц. Это было не круто.
Я шлепаюсь обратно на место.
– Совсем не круто, чувак, – говорит Дрю.
– Знаю, старик, – соглашаюсь я. – Прости. Я заглажу перед ней вину, ладно?
Дрю скептически смотрит.
– Ты можешь попытаться, но это очень щекотливая тема. Просто действуй аккуратно, хорошо? Ты мне нравишься, мне не хочется надрать тебе задницу.
Я кратко улыбаюсь его предупреждению.
– Понял.
Дэвин
– Дэвин, подожди! – Рейни кричит, догоняя меня.
Я вытираю одинокую слезу, прежде чем она успевает догнать. Я останавливаюсь на тротуаре и жду, пока она подойдёт.
– Лоррейн, тебе не стоило идти за мной. Я в порядке. Ты должна вернуться и насладиться игрой.
Она кладёт руки на свои бока и таращится на меня.
– Ты в порядке? Да хрена с два ты в порядке! Какого чёрта там произошло?
Я немного всхлипываю. Глупые, девчачьи гормоны.
– Ничего не произошло. Я просто среагировала через-чур эмоционально, когда Райли приплёл в разговор его – того, кто не должен быть назван.
– Чушь собачья! Ты готова разрыдаться, чёрт возьми! – она в отчаянии поднимает руки. – И так для записи «тот, кто не должен быть назван» называется так, только потому, что ты отказываешься назвать его по имени!
Я снова всхлипываю, и её лицо смягчается.
– О, милая, пожалуйста, не плачь. Я не знаю, что, чёрт возьми, делать со слезами. Я выросла с пятью братьями, и на Тестостероновом острове не разрешалось плакать.
Я сглатываю эмоции, натягиваю на лицо улыбку.
– Прости. Сейчас мне полегчало. Должно быть, у меня предменструальный синдром или ещё что-то.