Стоило вертухаю выйти, как телепаты подобрались поближе к Альфу Гундерсону. Лица их стали плавно, едва уловимо меняться, наполняясь индивидуальностью. Потом они перекинулись встревоженными взглядами.
«Этот?» — подумал первый, слегка кивая на заключенного. Тот сидел как сидел, обхватив руками костлявые колени.
«Так в рапорте, Ральф», — подумал в ответ другой. Затем сдвинул прикрывавшую лоб пластинку и, присев на край койки-желоба, нерешительно коснулся ноги Гундерсона. «Боже милостивый! Он не думает!» — вспыхнула мысль. «Ничего не нащупать!»
Мысль так и посверкивала изумлением.
«Может, заблокирован травматическим барьером?» пришел ответ телепата по имени Ральф.
— Вас зовут Альф Гундерсон? — вкрадчиво осведомился первый Мудрила, положив руку на плечо Гундерсону.
Выражение лица арестанта нисколько не изменилось.
Затем, однако, голова его медленно повернулась, и безжизненный взгляд остановился на сером телепате.
— Да. Я Гундерсон. — Голос ничего не выражал — ни интереса, ни тревоги.
С сомнением сморщив губы и нахмурившись, первый Мудрила перевел взгляд на своего напарника. Потом пожал плечами — словно говоря: «Кто его знает?»
И опять повернулся к Гундерсону.
А тот так и не пошевелился. Будто высечен из камня.
И нем как рыба.
— За что вы здесь, Гундерсон? — Речь Мудрилы отличалась характерной для телепата неуверенностью — будто слова ему в новинку. Да так оно, собственно, и было.
Безжизненный взгляд качнулся обратно на пласталевые стенные панели.
— Я поджег лес, — произнес Гундерсон.
От этих слов заключенного Мудрила заметно помрачнел. Именно так и указано в рапорте. В том самом рапорте, что пришел из отдаленного уголка далекой страны.
Американский Союз покрыл оба континента печатными платами, линиями связи и скоростными трассами — но оставались там и участки девственных лесов, так и не познавшие цивилизации. Человечество по-прежнему сохраняло дороги и тюрьмы, леса и озера. Из одного такого местечка и пришли в течение часа сразу три рапорта поразительного содержания. Пройдя предварительную обработку в первичных информационных блоках Капитал Сити в Буэнос-Айресе, они были загружены в компьютер и направлены в Бюро для проверки. Выяснилось странное обстоятельство. В то время как гиперпространственные корабли курсировали среди миров, а Земля вела свои межгалактические войны, здесь, в захолустном уголке американского материка, произошло нечто из ряда вон выходящее.
Полторы квадратные мили бушующего лесного пожара — и все на совести одного Альфа Гундерсона. Поэтому Бюро и направило для разбирательства двух Мудрил.
— Как это получилось, Альф?
Безжизненные глаза вмиг захлопнулись — словно от боли. Потом снова открылись, и Гундерсон ответил:
— Я хотел разогреть котелок. Пытался поджечь растопку. Слишком сильно полыхнулся. — Тень жалости к себе и невыносимый боли набежала на его лицо и тут же исчезла. Снова опустошенный, арестант добавил: — Всегда у меня так.
Первый телепат резко выдохнул, встал и надел шляпу.
Индивидуальность исчезла с его лица. Он снова стал точной копией своего напарника. Оба они из личностей сделались просто сотрудниками Бюро умышленно и детально похожими друг на друга.
— Это он, — заключил первый телепат.
— Вставай, Альф, — сказал Мудрила по имени Ральф. — Надо идти.
Властный тон приказания оказал на Гундерсона такое же действие, как и появление Мудрил. — Заключенный как сидел, так и остался сидеть. Телепаты переглянулись.
«Что с ним такое?» — вспыхнуло у второго.
«На его месте ты сам бы стал слегка пришибленным», ответил первый.
Тогда они взяли Гундерсона под руки и, не встречая сопротивления, подняли его с койки. Вертухай явился на вызов и открыл дверь камеры, не переставая удивляться этим людям, что пришли сюда, предъявили удостоверения сотрудников Бюро, взяли с него клятву о гробовом молчании — а теперь забирали с собой бродягу-поджигателя.
Когда Мудрилы проходили мимо охранника, телепат по имени Ральф бросил на старого тюремщика пронзительный взгляд.
— Правительственное задание, мистер, — предупредил он. — Одно лишнее слово — и ты пленник в своей родной тюрьме. Все ясно?