Эггзаборг раздраженно вскинул руки, и Генри впервые заметил, что у инопланетянина всего по четыре пальца на каждой руке:
— Этот «план», о котором ты, мясорубка, так небрежно отзываешься, разрабатывался объединенными силами на протяжении тысячелетий, и никто не понимает его, кроме высших лефамастеров. Какого черта, по-твоему, я должен объяснять такие сложные вещи такому дураку, как ты? Этот план был разработан, чтобы справиться с трудностями четырехтысячелетней протяженности, а ты хочешь услышать его в четырех предложениях! Полный идиотизм!
— Вы здесь уже шестьсот лет, надо же, — благоговейно пробормотал Генри.
— Да. Довольно умно с моей стороны держаться подальше от посторонних глаз, тебе не кажется?
— О, я не знаю, — Генри почувствовал, как в нем вспыхивает искра воинственности. Все эти вращения, толчки и подпрыгивания в конце концов одолели даже его ненасытное любопытство, и теперь он был более чем удовлетворен. — Держу пари, что вы — основа для всех этих дурацких легенд о гномах, гремлинах и полтергейстах, а также о летающих тарелках. Не такая уж это и потрясающая работа, если хотите знать мое мнение. Не говоря уже о том, что ваш, как там его, Наставник, похоже, вообще забыл, что послал вас сюда!
Эггзаборг огорченно развел руками:
— За шестьсот лет случались кое-какие мелкие сбои. Особенно из-за неисправных экранов на этих, — он выругался на чужом языке, — грузовиках с сырьем, которыми я пользуюсь. Сейчас они очень старые, изрядно потрепанные, и время от времени какой-нибудь любопытный человек видит, как они приближаются или улетают.
Генри понял, что на самом деле он имел в виду НЛО, летающие тарелки. Затем до сознания Генри внезапно дошло то, что существо сказало за минуту до этого, и он с изумлением спросил:
— Вы говорите, что останавливаете войны?
— Конечно. Ведь я должен победить вас? Если вы поубиваете друг друга, кого я буду побеждать? — Он умоляюще посмотрел на Генри. — Я действительно хочу, чтобы вы прекратили всю эту стрельбу, поножовщину и взрывы.
Все потенциальные тираны, о которых Генри когда-либо читал, всегда поощряли внутреннюю борьбу. Этот, похоже, перепутал провода. — Вы уверены, что должны останавливать войны?
— Конечно!
В конце концов Генри решил, что это было своеобразное мышление странного инопланетного разума. Он не мог понять логического обоснования, но это определенно являлось выгодной сделкой для человечества.
— А что делают вон те машинки с пуговицами и гвоздями?
— Они их просто портят, — с плохо скрываемой гордостью заявило маленькое существо. — Ты когда-нибудь задумывался, почему до сих пор вы пользуетесь пуговицами, а не, например, застежками, зажимами, молниями, липучками, швами и другими гораздо более совершенными приспособлениями? Пуговицу легко потерять, она теряет свою форму при стирке, нитки рвутся, она не очень привлекательна, ее трудно расстегивать и застегивать. Так почему вы до сих пор ими пользуетесь? — Он не стал дожидаться ответа Генри. — Потому что я продолжаю распределять их по магазинам, и им приходится их продавать, а это создает еще больший спрос. Ну и, конечно, постоянное «промывание мозгов» моим принудительным мозговым лучом 24 часа в сутки. Это очень помогает.
Генри согласился:
— Пуговицы. Коварно, без сомнения. Это понятно. А вон та машина, что делает с гвоздями?
— Гвозди обрабатываются хитрым образом. Ты когда-нибудь видел человека, который мог бы забить десять гвоздей подряд прямо в кусок дерева? Нет, гвозди наклоняются, гнутся, ломаются! Вот что делает моя милая маленькая машинка! Разве это не здорово? Другая машина, вон та, трапециевидная, помогает поддерживать рождаемость на высоком уровне, чтобы компенсировать смертность в ваших войнах. — Он строго посмотрел на Генри. — Она проделывает микроскопические отверстия в…
Генри вдруг застеснялся и быстро оборвал его. — Э-э-э… все в порядке, я понимаю. Но как же те печенья с предсказаниями? Зачем эти странные послания?
— Деморализация. Видишь, как они тебя достали? Только представь, что миллионы людей открывают печенье с предсказаниями и находят внутри послание. Как ты думаешь, что происходит с их настроением, уверенностью в себе, жизнерадостностью? Их нервирует, выводит из равновесия желание найти печенье с предсказанием, а все, что там написано, загадочно и сводит с ума, ведь там всего одно слово: «Вторник»!
— Во всех «Вторник»?
— В тех что датированы, — да. Я уверен, что это единственный день, когда не было никаких зловещих предзнаменований о Флибе. — Он содрогнулся. Генри не знал, что такое Флиб, но Эггзаборг, похоже, очень за него пережимал и боялся. — О, я так рад, что они дают положительный результат! Думаю, стоит увеличить их производство.