— Сколько? — спросил он Мукхара. Он не хотел выглядеть заинтересованным; старые торговцы верблюдами были безжалостны в торгах, когда знали, что товар, о котором идет речь, очень желанный.
— Пятьдесят драхм, как? — В тоне старика слышался ехидный юмор. — По текущему обменному курсу, с учетом падения Османской империи, тридцать долларов.
Дэнни поджал губы:
— Положи это, Конни, и пошли отсюда.
Дэнни развернулся к двери и потянул жену за собой. Но она все еще сжимала лампу, и голос Мухара остановил их:
— Хорошо, благородный господин. Я вижу, вы опытный покупатель. Вы умеете торговаться. Но я не знаком с вашими долларами и странными местными обычаями, связанными с фастфудом, поскольку был здесь до этого всего один раз; и поскольку драхма меня больше устраивает, чем доллар, шекель — больше, чем цент, я перережу себе горло, вскрою оба запястья и предложу вам эту великолепную древность за… э-э-э… …двадцать долларов? — Его голос был ворчливым, в нем звучали удивление и надежда.
— Подлинный грабеж. — Прорычал Дэнни, снова отворачиваясь к двери.
— Пятнадцать! — Взвыл Мукхар. — И пусть всем вашим детям понадобятся корректирующие линзы, из-за слишком долгого сидения у телевизора!
— Пять. И пусть сто тысяч больных сифилисом верблюдов наблюют тебе в тарелку, — крикнул Дэнни через плечо.
— Неплохо, весьма впечатляюще, — сказал Мукхар.
— Спасибо, — сказал Дэнни, сдерживая улыбку и ожидая продолжения.
— Кровопийца! Прыщ на фундаменте порядочности! Граффити на вагоне метро жизни! Тринадцать — мое последнее предложение. Пусть боги и Bank of America закроют глаза на твою гнилую сущность! — В глазах старика был золотой блеск прирожденного торгаша, наконец-то, к счастью, оказавшегося в своей стихии.
— Шесть, и ни пенни больше, проклятый араб! И пусть какой-нибудь увесистый предмет упадет с огромной высоты и раздавит тебя до глубины души. — Конни уставилась на Дэнни с нескрываемым благоговением и восхищением.
— Одиннадцать! Одиннадцать долларов, сущие гроши, подлинный грабеж, как ты сказал. Вызовите полицию, вызовите защитника прав потребителей!
— Моя тень исчезнет от злого блеска твоего хищного взгляда, прежде чем я заплачу хоть пенни больше, чем семь баксов, и пусть по всем оазисам бескрайней пустыни разнесется слух, что Моханадус Мукхар крадет личинки из протухшего мяса, мух из конского навоза и с трудом заработанные драхмы у честных тружеников. Семь, придурок, и все!
— Моя смерть вот-вот станет реальностью, — проревел араб, вырывая пряди седых волос, выглядывавшие из-под фески. — Грабь меня, давай, грабь меня, пей мою кровь! Десять! На двадцать долларов убытков я согласен.
— Ладно, ладно. — Дэнни повернулся и достал бумажник. Он вытащил одну из трех десятидолларовых купюр, которые все еще были внутри, и, повернувшись к Конни, спросил: — Ты уверена, что тебе нужен этот уродливый, грязный кусок дерьма?
Она кивнула, и Дэнни поднес купюру к глазам маленького торговца. Только сейчас Дэнни заметил, что на Мукхаре остроносые тапочки, носки которых загибаются вверх, а из его ушей растут волосы.
— Десять баксов.
Маленький человечек двигался с проворством хорька и выхватил десятку из протянутой руки Дэнни, прежде чем тот успел отдернуть ее.
— Продано! — усмехнулся Мухар.
Он развернулся, а когда снова повернулся к ним, десяти долларов уже не было видно:
— Не сделка, Аллах свидетель, а грабеж, настоящий грабеж, благословенный господин!
Дэнни внезапно понял, что его обвели вокруг пальца. Вероятно, лампу подобрали на свалке и она ничего не стоила. Он хотел спросить, действительно ли это антикварная вещь, но груды хлама начали колебаться, мерцать и переливаться светом.
—Эй! — Что это еще такое? — встревоженно спросил Дэнни. — Что это еще такое?
Морщинистое лицо маленького человечка исказилось в панике:
— Вон! Убирайтесь, быстро! Время поджимает! Вон! Убирайтесь сейчас же, если не хотите вечно скитаться со мной и этим магазином… А я не могу позволить себе содержать помощников! Вон!
Он толкнул их вперед, и Конни поскользнулась и упала, врезавшись в груду стеклянной посуды. Ничего из этого не разбилось. — Ее руки погрузились в стекло, как в воду. Дэнни поднял ее на ноги, его охватила паника… В это время магазин продолжал колебаться и становиться все более расплывчатым вокруг них.
— Вон! Вон! Вон! — Мукхар продолжал кричать.
Они оказались на тротуаре. Лампа выпала из рук Конни и со звоном упала в канаву. Они услышали, как Мукхар радостно пробормотал: