Цыкнув, стараюсь выбросить всякую глупость из головы, но ей на замену приходят самые страшные картины в виде изувеченных тел сестры и дочери, которые тянут руки в мою сторону, обвиняя в том, что я не успел.
Мотнув головой, решаю лишний раз пересчитать всё навешенное на меня снаряжение, быстро перебирая в уме всё, что я взял с собой.
За этим успокаивающим и медитативным занятием я провёл ближайшие пятнадцать минут, когда на горизонте показался островок суши. Сверившись со звёздами, лишний раз убеждаюсь в правильности пути, но в этот момент на острове раздаётся взрыв.
Мои глаза непроизвольно расширяются. Тело на миг замирает, ещё продолжая лететь по воздуху, двигаемое инерцией. Кулаки сжимаются до хруста, а сам я чувствую, как моё нутро звереет и выбирается наружу.
Следующий толчок от воды вызывает подо мной настоящую волну. Брызги разлетаются во все стороны, порождая пустоту, но меня уже нет там. За моей спиной разлетается настоящая просека, но вода спешно заполняет пустоту, стремясь вернуться к своему изначальному состоянию.
Влетев на остров, первым же ударом сношу голову шиноби с огромным мечом в виде иглы. Он не видит меня, а когда замечает, я уже проминаю его черепушку, разбрасывая содержимое по округе.
Глаза бешено вращаются во все стороны, выискивая нужные фигуры. От тела в воздух бьёт огромный напор чакры, она проявляется и обретает черты в виде лиц неведомых этому миру зверей. Огромные морды скалятся и верещат, требуя пустить кому-нибудь кровь.
Битва замирает от моего появления. Солдаты обеих сторон со страхом взирают в мою сторону. Несколько десятков выживших суновцев спешно отступают мне за спину, начиная доклад, и среди них я замечаю учеников моей сестры. Потрёпанные и уставшие, они сияющими глазами смотрят на меня, даже на мгновение позабыв о своих противниках, хотя сейчас этим бедолагам не до детей.
Шиноби Тумана спешно выкрикивают приказы, собирая чуть потрёпанный отряд на моём пути. Среди них чётко выделяются несколько человек с необычным оружием. Они с шоком смотрят мне под ноги, туда, где валяется тело одного из них. Судорожно сжимают оружие, выкрикивая оскорбления и заваливая меня вопросами, что-то говоря о мести, войне и праве сильного, но мне наплевать.
Рядом раздаётся топот детских ножек и моё тело реагирует раньше, чем я успеваю осознать. Пронзительный взгляд падает на девочку, которая буквально налетела на стену.
Дочь спешно бросается ко мне, но замирает на половине пути, в страхе отводя глаза и начиная заливаться слезами. Осознание пронзает голову, но я отгоняю эти мысли, как могу продолжая осматривать тела на поле боя.
Одно, второе, третье... Десятое... Пятнадцатое... Двадцать второе...
И наконец я увидел её.
Техника перемещения выбросила меня рядом с ней, пока все участники битвы внимательно следили за каждым моим шагом.
Склонившись над хрупким, с виду, телом, я присел на одно колено, откидывая слипшиеся волосы в сторону. Они были испачканы в грязи и крови, а через всю грудь проходила жуткая рваная рана. Кровь уже перестала вытекать, так как скопилась под её телом, смешиваясь с грязной водой и копотью.
В её теле едва теплилась жизнь, но полностью отсутствовала чакра. Правых ноги и руки не было, они валялись в десятках метров в стороне, а на шее виднелся след от удара и наливающийся синяк.
Моя рука медленно опустилась вниз, дотрагиваясь до её холодного и мокрого лица. Отодвинув чёлку в сторону, я завороженно пялился на полуприкрытые веки, откуда некогда на меня смотрели её прекрасные глаза. Маленькая искорка блестела в них в этот последний миг.
Искусанные губы вяло шевелились, пытаясь что-то мне сказать, но она просто не могла. Из её рта выходил лишь один хрип, который наждачкой проходился по моим ушам и мозгам, навсегда что-то ломая внутри.
Я положил ладонь её на щёку, даря последнее тепло, которого она заслуживала, но не могла получить.
Слов и мыслей не было, я просто ощущал, как всего меня заполняет пустота. Наш маленький солнечный лучик, который освещал нашу грязную кровавую жизнь, медленно затухал, лежа посреди грязи и крови вдали от своего дома и семьи.
Я пытался что-то сказать. Пытался несколько раз раскрыть рот, но вместо этого просто смотрел на неё в полной тишине, отдавая всего себя этому моменту, так же, как и она.
Было так ясно; звёзды и полумесяц ярко освещали сестру целиком. Позволяя мне в красках рассмотреть и разобрать, как она погибла.