Ворвавшись в толпу врагов, которые рассыпались подобно испуганным тараканам, таран взорвался сотнями мелких воздушных снарядов, разлетаясь шрапнелью и задевая самых слабых.
А следом за техникой в бой ворвался и Тетсуо. Не беспокоясь о чакре и самом себе, Казекаге метался от одного врага к другому, сильными ударами выкручивая тела, оставляя их в неестественных позах. Простые шиноби Тумана даже не могли толком осознать, что произошло, только белая вспышка и постоянный рёв звукового гендзюцу.
-Нужно уходить, это уже чересчур, — владелец парных электрических мечей встал в боевую стойку, неотрывно преследуя глазами озверевшего Каге Песка, — во время инструктажа такого даже не предполагали...
В последний момент клинки успели отвести удар кинжала в сторону, спасая своего владельца, но от силы столкновения хозяин мечей улетел в сторону, на ходу переворачиваясь и готовясь к новой битве.
-Твою...
Вспышки молний и грохочущие удары разлетались по побережью, пока мечник и Казекаге сражались между собой. Яркий сине-белый свет, оставляемый парными клинками, скакал повсюду, пытаясь отступить поближе к своим, но каждый раз его догоняли и навязывали бой.
До тех пор, пока в их битву не вмешался третий участник. Тощий мужчина с акульими зубами взмахнул ужасающим мечом, больше похожим на перебинтованную дубину. Из-под обмотанной ткани выступили острые, подобно зубьям, чешуйки, срывая со спины Тетсуо одежду и плоть.
На миг сражение замерло, пока тело Песчаного Оборотня летело в сторону бывшего лесного массива острова, от которого теперь остались лишь напоминания. Вокруг бушевал пожар и мертвые тела медленно тлели от нарастающей температуры.
Ухватившись за ствол дерева, Казекаге вырвал сердцевину, но замедлил свой полёт, выравниваясь в воздухе и приземляясь на ноги.
Стоило только поднять голову, как оба мечника уже стояли перед ним, готовые к бою.
-Может просто разойдёмся?
Пока хозяин электрических мечей пытался заболтать своего врага, его союзник и товарищ по отряду не сомневался в своих действиях. Мужчина улыбнулся во все свои зубы, демонстрируя жуткую ухмылку.
Подцепив своим гротескным мечом обломок бревна, он запустил его в Тетсуо, мигом рванув следом, надеясь, что величины снаряда хватит, чтобы прикрыть его от взора противника.
Не став уворачиваться или придумывать замудренный план, я просто выпустил по летящему в меня дереву огромный воздушный серп.
Гедзюцу работало на максимум, но чтобы ударить наверняка, я выпустил из горла пронзительный звуковой крик. Вибраций разрушили остатки бревна, разбивая его на щепки.
Огромный меч туманника опустился сверху, буквально в паре сантиметров от меня. Его оружие будто бы ожило и попыталось до меня дотянуться, но, в отличие от своего хозяина, который ясно видел, как попал в меня, меч Самехада ничего не мог предпринять.
Моя нога опустилась на бедро противника, уворот от отчаянного выпада, который был скорее последней жалкой попыткой, чем реальным ударом, и мои руки ловко проходятся по лопаткам и рёбрам мечника, выбивая из него дух.
Но закончить мне не даёт последний участник нашего сражения.
Поток молний просто вбивает тело его союзника в землю, оставляя лишь хорошо прожаренные останки.
"Тц, мусор. Ты умер слишком просто".
Не став долго горевать над неудачей, срываюсь в бой против последнего выжившего мечника. Но этот парень оказался в разы умнее и хитрее своего почившего товарища.
Не считаясь с собственным телом, владелец парных мечей напитал себя чакрой молнии и со всей доступной скоростью побежал в сторону моря.
Почуяв слабость добычи, я рванул следом, но с каждой секундой нашего забега становилось понятнее, что он сумеет скрыться от меня. Наверняка для него это не далось легко и ещё долгое время он будет разгребать последствия для организма, но сейчас он выжил и смог уйти.
От злости заскрипев зубами, застываю на берегу, провожая взглядом удаляющуюся светящуюся фигуру. Море сегодня было гладким и тихим, поэтому я мог следить за ним достаточно долго, пока туманник не скрылся за горизонтом.
Хотелось кричать от злости, лютовать и биться дальше, заглушая горечь потери хорошей рубкой.
Но чем больше проходило времени, тем тяжелее мне было поддаваться ярости.
Запрокинув голову повыше, я устремил взгляд к далёким звёздам, всё так же продолжающим взирать на нас с небес. Такие яркие и далёкие, они вызывали в голове неприятные ассоциации.