А с центральной трассы все-таки свернули. Проскакивая на всякий случай мимо поворота, Лагута сверился с картой, озадаченно присвистнул:
— Квэсцио вэксата.
Это могло означать что-то типа «ни хрена себе»: вместе с дорогой в тайгу уходила не обозначенная на карте, но точно так же бросившая основную магистраль и железнодорожная ветка.
— Куда-нибудь к леспромхозам или приискам, — высказал предположение Соломатин, не зря коптевший над документами.
Если не за эту, то подобную дорогу в свое время сел на два года Байкалов, тогда еще начальник прииска. Сел вообще-то за дело: обязанный строить трассу, при составлении сметы указывал, что гравий для нее возит за пятьдесят километров. При подсчете же набежало еле-еле двадцать. Подушка под асфальт по проекту предполагалась полтора метра, а сыпали вполовину меньше. И хотя вырученные деньги пошли на закупку дополнительной техники, это оправданием не явилось и под белы ручки его сопроводили в места не столь отдаленные.
Хотя что может быть дальше Сибири?
Последние события в стране сделали из посаженных за хозяйственные преступления героев-мучеников, практически все они попали под амнистию. Вернулся раньше срока и Байкалов. И не просто вернулся, а возглавил артель в двадцать семь приисков. Казалось бы, радуйся и молись новой власти. Но при этой же власти его, оправданного, средь бела дня или темной ночи, но облучают изотопами и укладывают на больничную койку медленно умирать. Кому молиться теперь?
Через несколько километров асфальт сменился плитами, затем пошел гравий. Машин становилось все меньше, прятаться стало не за кого и оставалось только держать ровную с объектом скорость. «Спортсмены» поначалу не нервничали, но часа через полтора стали отрываться.
— Значит, скоро, — насторожился Лагута.
Что «скоро», он еще не представлял, но уводящая в тайгу дорога вряд ли сулила отдых в каком-нибудь укромном распадке. Один пистолет, взятый им на всякий случай, в сибирской тайге мог сойти разве что за рогатку. Однако и что-либо изменить было поздно.
Белый, почувствовав отрыв, выжал из дежурной «девятки» максимум возможного. Разбрызгивая гравий, пролетел мимо. Начал доставать «спортсменов», и те неожиданно уступили лидерство, охотно пропустили вперед.
— Если что, за рулем остается Ракитина, — нюхом чувствуя скорую развязку, приказал майор.
— Есть, — с явным неудовольствием отозвалась Катя.
Накрутили еще несколько километров — раскоряжистых, в рытвинах, выбоинах. Неожиданно встретили двух лошадей, понуро бредущих вдоль дороги. То ли заблудились, то ли плюнули на все и ушли от хозяев искать лучшую долю на стороне. Это было тем более удивительно, что никаких деревень, избушек уже давно не попадалось на глаза. Но раз существует дорога, значит, она что-то соединяет. Брели лошади, мчались машины…
Белый, слишком оторвавшийся, за какой-то сопкой развернулся и выскочил навстречу. На этот раз за рулем, в тельняшке, сидел Моряшин, на крыше вновь появился багажник, но уже не с сумкой, а с чем-то продолговатым, завернутым в одеяло. Поскольку Аркадия в салоне не увидели, то, скорее вceгo, он сам и лежал наверху.
— Поэтам полезно, — заметив долгий взгляд майора, проводившего до поворота машину, прокомментировал Некрылов. — Это ему не песенки мурлыкать про цветочки-лютики. Жизнь познается собственными косточками.
Идущие впереди машины совсем замедлили ход, явно примеряясь, где остановиться. Пришлось проехать мимо и оцепить предусмотрительность Белого с Маряшиным, переметнувшихся в хвост наблюдения.
За первым же поворотом пробились под сырую темень деревьев, замерли там. Майор, взвесив на ладони пистолет в кобуре, протянул его Кате. Та вначале отстранилась, но время уговоров и рассуждений закончилось, уступая место воле командира. Так же молча, одним взглядом, Лагута отправил через дорогу Юру и Некрылова. Соломатину приказал следовать за собой.
Борис оглянулся на остающуюся в одиночестве Катю. Она улыбнулась ему, соединила ладошки, подчеркивая, что они вместе. А под конец молчаливого сеанса связи на пальцах передала последнее сообщение: ты — меня — два — раза — поцеловать.
Замотал головой — не согласен! Выбросил, часто-часто разжимая кулаки, гроздь пальцев. И это вне зависимости от того, как у него сложатся отношения с Людой.