Ипполит помолчал. Потом снова разлил. Потухшие было глазки вновь вспыхнули:
– Вот когда я высказал ректору всё, что думаю об этой циничной профанации, особенно о том, как чуресские особисты силком, под дулами автоматов гнали несчастных нарвежцев воевать с фашистами, меня и выперли с последнего места…
И – точно как у тебя, мил Лёша! – с волчьим билетом. Даже в школы не берут… Теперь я и пенсию оформить не могу!..
А живу тем, что помогаю составлять Протоколы, Акты, Заявления, и прочее такое – всем, кто плохо – ну, неграмотно! – пишет на Гос.языке! Им-то владею в совершенстве…
– Хреново. – вяло ругнулся Леонид. – Короче, поимело нас любимое Отечество во все отверстия! Да и без них…
Маша только фыркнула. Николай выругался. Ипполит… Подбросил ещё бревно.
Молчание, впрочем, надолго не затянулось. Леонид спросил, где же они ночуют, и можно ли ему присоединиться…
– Да здесь же, мил Лёша, и ночуем, здесь же и отсиживаемся, когда не при делах…
– А что… Ленты?..
– А что – ленты!.. Приходит периодически участковый – он-то знает, где у него на участке берлоги!.. Вот и собирает дань… Систематически, так сказать. Как патаро-монгольское Иго… Нет-нет, Коля, я против твоих родственниц ничего не имею! – Ипполит поторопился утихомирить вскинувшего голову Николая, – Ленты у нас – умные! Отправишь таких как мы в Приёмник – и не будет «левых» доходов! Так что, если хочешь присоединиться, готовь деньги. С нас пятерых если… Э-э… По две пятьсот получится!
– По-о-нял… – протянул Леонид, – Но я сейчас… немного не в тонусе. Вот, поговорить хотел… – он кивнул на пустую ёмкость, – К пятнице, наверное, смогу набрать. За дежурство выдадут.
– Да и хорошо… Наш «благодетель»-то раньше воскресенья и не придёт.
– Ага. Понятно… – Леонид сел поудобней, – А что… с Глашей?..
– Ну!.. Глаша у нас, как увидишь, рассказывать не мастерица. И «не в форме».
А суть проста. Она-то – из семьи, где, как говорится, культивировали «это дело» с самого её детства. Или ещё раньше. Как сказал Коля – скандалы да пьяные дебоши. Вот и росла как бы сама по-себе. Даже не знаю, кончила ли школу…
Трудовой-то книжки точно нет. Вот и пошла сразу в «индивидуальные предпринимательницы». То окна кому помоет, то с дитём посидит… Ну и накрыли её как-то на краже. Не то часов, не то мобильника… Через три года амнистировали. А с нами она – второй месяц…
– Поня-ятно, – протянул Леонид, – Тоже, стало быть, жертва Системы…
– Ну да, ну да, – покивал ещё Ипполит, разливая последнее. – Вот за неё-то, родимую, и предлагаю выпить. Нет, в-смысле, не за Систему – а за Глашу!
Все опять невесело заржали, и дважды упрашивать себя не заставили.
– А не холодно тут у вас ночами? – поинтересовался Леонид.
– Да нет, летом нормально. Мы и костёр-то жжём больше не для тепла, а для души, так сказать… Общения. Правда, как бывает осенью или в зиму – не знаем. Мы зимой… В подвале девятиэтажке базируемся. Там с отоплением проблемы. Так что тепло – не у жильцов, а у нас… Ну, правда, воняет, пар, сырость… Грязь, если так её назвать. Да и гоняют периодически. Ничего, приспособились. А теперь и вы с Глашей, если всё нормально будет, присоединитесь на, как говорится, постоянной основе. Вместе мы – сила! – все снова поулыбались – уже иронизируя над собой, – А здесь – зимой не протопишь. Да и окна надо фанерой заколачивать, и дров запасать…
Нет, это – наша, так сказать, «летняя Резиденция!» Здесь всё-таки и дышать полегче – нету пара…
Леонид спрашивал о чём-то ещё, но плохо воспринимал ответы – сказывались усталость, непривычность обстановки и опьянение почти натощак. Поэтому где-то через минут двадцать ему предложили не стесняться, и тоже, как Глаша, «прикорнуть».
Последнее, что он запомнил – блики костра, играющие на чумазом лице Маши, невидящими глазами глядевшей на пламя, да храп той же Глаши. Ипполит и Николай, отвернувшись от костра, судя по всему, всерьёз решили спать…
В ухо ему сердито зашептали:
– Леонид!.. Леонид же… Или как там тебя! … твою мать… Проснись уже!
Открыв глаза, он обнаружил, что рот его мягко прикрыт чужой ладонью. Чуть повернувшись, он в еле заметных отсветах потухающего костра разглядел над собой лицо Маши.
Он чуть кивнул головой, показывая, что проснулся. Женщина снова приблизила губы к его уху:
– Если не хочешь встретиться с лентами… Или эсэнбэшниками, самое время выметаться!
Он кивнул ещё раз, начав вставать. Маша кивнула ему на проём окна. Леонид оглядел собутыльников. Точно. Спящих только двое. Глаша и Николай… Где же Ипполит? Отошёл по нужде?..