Что-то подсказывало Леониду, что – нет.
Он вылез, помог Маше, подав руку. Затем помог ей перелезть и через ограду. Вдвоём они побежали по улочке, в сторону, куда женщина махнула рукой.
Примерно через километр бега, здорово поплутав по лабиринту извилистых махаллинских улочек, они перешли на быстрый шаг. Только тогда Леонид решил спросить:
– Что случилось-то?.. – хотя об ответе уже догадался.
– Что, что… Ипполит пошёл тебя сдавать. – Маша дышала прерывисто, голос со свистом вырывался из нетренированных лёгких. Но шла она быстро и пружинисто. И тоже, кстати, была в джинсах и кроссовках. Шагала широко.
– Почему ты… назвала меня Леонидом?
– Я видела вечером тебя. В ящике. Ну, когда мы с Ипполитом ходили за винчиком-то… Там в кафе большой такой экран, и его видно сквозь окна. Правда, ты был без бороды. – Кстати, лучше сотри её совсем – а то размазалась, когда ты лёг!
Леонид поторопился последовать совету, стерев носовым платком усы и бородку, а платок кинув в какой-то арык. После чего продолжил расспросы:
– А почему Ипполит пошёл меня сдавать?
– Ха!.. Ну ты спросил!.. Традиция у него такая! Я думаю, он и у себя в Универе-то всех сдавал… И врёт он всё про то, что высказался – об истории… Я-то знаю – ещё в начале, когда встретилась, поинтересовалась у знакомых. Стукач он штатный был там, на работе. А выперли его за ту же пьянку. А ещё за то, что насвистел однажды не на того, кого можно было трогать.
А тот узнал, да брата-прокурора натравил. Вот и выперли нашего Ипполита с кафедры… – Маша говорила складно. Видно было, что версия не заготовлена, да и слишком походила на правду. Достаточно было вспомнить хитренько бегавшие глазки «профессора».
– А… почему ты решила меня спасти?
– Почему, почему… Уж больно много страстей про тебя рассказывали! Вот я и решила, что ты – хороший человек. И можешь как-то помочь и мне… Ну, хотя бы из благодарности.
Издалека, с того места, которое они так стремительно оставляли позади, послышались сирены лентовских машин, и появились бегавшие в небе лучики мощных прожекторов, да появился звук, словно от шмеля-переростка. Это подлетела вертушка, тоже что-то высвечивая на земле… Леонид поёжился. Оглядываясь, они снова ускорили шаг.
– За спасение, тебе, конечно, спасибо… Но чем же я смогу помочь-то? Я же сейчас – вне закона! Беглец от «Правосудия!» Да ещё и без крыши над головой…
– Ничего… Я знаю место, где мы сможем отсидеться какое-то время. Ты как относишься к воде? Не побоишься прошлёпать вброд пару километров?
– Не побоюсь… А зачем?
– Блин!.. Наивный ты парень, Леонид, хоть и «террорист и убийца старушек»! Нас же будут искать с собачками! Кстати – надеюсь, ты выкинул мобильник?!
– Конечно. Вернее, не выкинул, а использовал… – сам не зная, почему, Леонид вдруг рассказал, как он использовал мобильник. К Маше он проникся. Та выглядела слишком собранной и серьёзной, чтобы усомниться в серьёзности её намерений насолить «любимой родине»…
К этому времени они вышли к неглубокому каналу метров десяти шириной, по заилившемуся бетонному дну которого протекал тощенький ручеёк. Лена, ни слова не говоря, закатала штаны до колена. Леонид, тоже молча, последовал её примеру. А затем, вздохнув, шагнул туда за спутницей, даже не глянувшей посмотреть – идёт ли он, и они зашлёпали по теплой воде, еле доходившей до щиколотки.
Вначале перебрались на тот берег. Маша прошла немного вглубь переулка. Вернулась по своим следам назад, и пошла вверх по течению. Леонид повторил её манёвр, идя чуть сзади.
– А почему – не вниз?.. – кое-где намыло-таки тины с водорослями, и ноги вязли. Но двигаясь за Машей, он понял, что она тщательно избегает таких мест – ноги на сравнительно чистом дне не разъезжались.
– Так надёжнее. Если идти вниз – выйдешь к пустырю, а там – и к кольцевой… За ней – поля, лесополосы… Там-то и будут искать в первую очередь. А мы – вернёмся в город. Спрячемся в жилых кварталах. Только…
У тебя есть хоть немного наличных?!
Потому что помогать-то нам будут… Если будут, конечно… Не бескорыстно!
– Немного – есть! – поспешил уверить Леонид, – Ну а всё же… – он запнулся.
– Ну, говори уже! – Маша оглянулась, удерживая равновесие руками. Идти было тяжело – мелкий, но своевольный поток всё норовил сбить с ног, да и даже дно с пеком, а не тиной, разъезжалось под ногами, вынуждая оскользаться и нелепо взмахивать руками.
– Почему ты решила помочь мне? Только – если можно, правду.
– Смешной ты человек, Леонид, – помолчав, всё же хмыкнула Маша, – Кто же тебе правду-то в Нарвегии скажет?! – горькой иронии в её голосе не уловить было невозможно, – Разве что я…