– Не-е-ет. Кому ты гонишь? Ничего у тебя не тряслось. Думаешь, я потом не посмотрела? Ты попал с пяти метров – прямо в висок. Чтоб так стрелять, да ещё в живого человека, нужно, наверное, годы тренироваться… Ты служил в Спецназе? Или Дисбате?
Уже чувствуя себя вполне очухавшимся, Леонид почесал в затылке:
– Да-а-а… Ничего-то от твоего намётанного глаза не укроется. Вычислила ты меня! Смешно. – он сплюнул в сторону чахлого пропылённого куста саксаула. Вздохнул. Посмотрел в глаза вопрошающей:
– Нет, вообще нигде я не служил. Я – самый банальный офицер запаса. А из пушки стрелял до этого только три раза – два на стрельбище, из Макарова, и один – уж сам… Когда только купил чёртов ТТ. И примерялся.
– Хм-м… Неплохо, видать, примерился… Для четвёртого раза получилось шикарно. А не страшно было – в людей стрелять?
Леонид снова бросил на неё короткий взгляд. Нет, не прикалывается. Брови нахмурены, губы поджаты. Или – просто опять рука разболелась? Но в целом, хоть и запыхалась, но держится молодцом.
– Страшно, конечно. Но ещё страшней – не стрелять. Поэтому как только ты отвлекла их, я и постарался. А вот потом добивать – было, скорее, противно. Мерзко. Но – надо. Или ты хотела бы, чтоб какая-нибудь из этих тварей выжила? И рассказала о нас? Не говоря уж о том, чтоб продолжить… Работу «частных таможенников»?
Некоторое время Лена молчала, глядя себе под ноги. Потом спросила:
– А как ты узнал, что что-то такое и случится? Почему заранее предупредил насчёт шмыганья носом? Ты уже встречался с такими… «таможенниками»?
– Никогда. Да я – до последних четырёх дней – вообще был: жутко законопослушный гражданин. Это ты меня испортила: вон, за нами хвост из трупов, и нарушенных законов и границ!.. – он потыкал за спину оттопыренным большим пальцем.
– Ну знаешь!.. – она вскинулась было, но быстро поняла, что он пытается шуткой и иронией поднять её «боевой дух», – А впрочем… – теперь она беззаботно рассмеялась, – Я так понимаю, ты пытаешься поднять настроение и мне и себе. Спасибо. Я…
Взбодрилась. Но… вспоминать жутко.
– Жутко. Жутко представить, что они бы с нами сделали. Не знаю, обратила ли ты внимание, но у окопа, откуда главарь-то вылез, лежала и лопата. Вот они и углубили бы, и… А там я заметил ещё и… вполне свежий холмик. Правда – это уже потом, когда я их…
Лена промолчала, но от него не укрылось, как напряглись её плечи.
Вскоре им пришлось обойти какую-то кошару с пустым загоном. Похоже было, что там никого не было, но они всё же обошли так, чтобы оставаться за холмами.
– Странно. Я-то думала, что народ так и ломится от нас – именно через такие места как это. Ведь такая удобная дорога – и пустая. Или я не права – и у нас отлично живётся?..
– Точно!.. – он вздохнул. – Тут, я думаю, дело в психологии. И ещё – в законах. Те, кто хотят слинять отсюда навсегда, стараются сделать это законно – ну, чтобы переправить туда, где планируют жить, все свои сбережения. И то, что получили, продав – ну, там, дом, или квартиру… Да и не могут они идти не через таможню и пропускные пункты – иначе не будет штампа о въезде-выезде… А без этого – они нелегалы, и подлежат немедленной депортации. Поэтому все или едут на паровозе, или уж летят. И ещё…
Уж те, кто решился свалить нелегально – обычно везут с собой семью. И пожитки, которые жаль бросать. Поэтому – так и так на какой-то машине. Значит – по дорогам. Сама видела: мы шли километров десять по полям. Западнее «традиционных» мест «проникновения». Поэтому никого и не встретили. Говорю же – повезло. Ну, или правильно рассчитали.
– А мы… получается – тоже… Без штампа.
– Точно. И любой Вазастанский лент, или уже Чурессийский, может нас отловить, распотрошить, и домой отослать. Экстрадировать, то есть.
– Проклятье! Я об этом… Ну, то есть, думала, конечно. Нет уж, давай сделаем так, чтобы нас не… Иначе – пипец!
– Да уж знаю. Вот: стараюсь двигаться по дырам да захолустью…
Ближе к Биркенту отдельно стоящие не то фермы, не то – усадьбы, стали попадаться чаще. Рассвело. Наконец они добрались и до шоссе. Леонид решил, что пора и переодеться.
Шоссе вовсе не поражало монументальностью и шириной. Скорее, та же просёлочная дорога, только чуть ровнее, и покрытая асфальтом, хоть и весьма щербатым. То есть, зимой – можно проехать. Причём – на машине, а не на том же тракторе.
Леонид ещё раз осмотрел Лену и себя, и решил, что выглядят они вполне… мирно. И обыденно. Особенно в выгоревших светлых широких штанах и панамах, в каких обычно ходят зарубежные туристы, купившиеся на проспекты с экзотикой того же «Великого шёлкового пути».