Вот, в целом, и всё. Ещё раз спасибо за… Убежище. – он сглотнул: в горле пересохло, – Наши бы нас не пощадили.
Майлз покивал. Но – никак не прокомментировал. Затем сказал:
– Благодарю, Леонид. Вы, конечно, понимаете, что мы… э-э… расспросили и Лену. Но только в вашем изложении всё это, – он похлопал по диктофону, – приобретает смысл. И, боюсь, ещё дней десять, пока не заживут ваши… повреждения, вам с Леной придётся находиться здесь. Потому что без непосредственно ваших свидетельских показаний всё это – малоубедительно. Во-всяком случае, для Сенатской Комиссии по Правам Человека.
Так что, на всякий случай, побудьте пока в здании.
– Что, даже во двор выйти погулять не получится?
– Боюсь, нет. Я, быть может, не скажу вам ничего нового – вы, наверняка уже и сами догадались, что один из полицейских поста наружной – чуресской – охраны был… Хм. Как вы изящно, – он выразительно посмотрел на собеседника, – выразились, с ним «договорились».
Словом, это именно он со своего мобильника отправил условленный сигнал. Иначе, возможно, ваш маскарад. – Майлз покачал осуждающе головой, – удался бы. Хотя у нас так никто не ходит.
Леонид попробовал посмеяться – смеяться хотелось, но это чертовски больно отзывалось в раскуроченном лёгком. Майлз вежливо улыбнулся. Затем снова покачал головой:
– Пожалуйста, не одевайтесь так там, дома… И – пока хотя бы – не смейтесь!
Как говорится в чуресской пословице – хорошо смеётся тот, кто смеется…
В безопасности.
Лёжа в полной опустошённости один, и глядя в белый потолок, Леонид думал о том, что – всё. Действительно, всё.
Пути отрезаны.
Да, теперь для них с Леной дом – там, на далёком и совершенно чужом континенте.
Быть может, им сделают пластическую операцию, поселят где-то, почти наверняка – в захолустье… Может, придётся даже работать: для видимости. Ладно, поживём – увидим. Пока же придётся ждать.
Ждать, и поправляться. Ему нужно поправиться быстрее. Значит, пусть через силу – но надо больше есть, и начинать шевелиться: иначе мышцы точно атрофируются.
Стараясь дышать спокойно, он пошевелил ногами. Руками. Повертел шеей. Ничего: времени у них теперь хватает. Они ещё молоды, и у них могут даже… Родиться дети.
Если Лене сделать операцию, может, она сможет…
Эк, куда его!.. А почему бы и нет?! Ведь их дети будут – граждане БША! Вот повезло, что вторая пуля попала только в ягодицу, а не… Ох, Лена… Дай только очухаться!
Ещё через два дня Майлз привёл его к себе в кабинет.
Леонид, хоть и ходил пока по стеночке, придерживаясь за неё, от каталки отказался: «Лучше к этой штуке не привыкать!»
Комната оказалась очень светлой, и какой-то безликой – там стоял стол, кресла на колёсиках, кое-какая ещё офисная мебель, и шкаф с папками. И – всё. Никаких цветочков-занавесочек. Только регулируемые шторы. Уже отрегулированные на полное закрытие.
Вполне рабочее место. Безопасное – в том, что стёкла бронированные, Леонид не сомневался.
– Кофе? – Майлз вопросительно посмотрел на усевшегося напротив Леонида.
– Спасибо, нет. Лучше простой воды. Если можно – тёплой. – Леонид боялся за своё горло.
Майлз щёлкнул переключателем селектора, и чётко произнося слова, сказал что-то на своём. Э, нет! Теперь – на их, и Леонида, и Лены, языке! Значит, придётся заняться серьёзно – а не как в аспирантуре.
Буквально через несколько секунд секретарша в строгом деловом – белая блузка, чёрная юбка, отблёскивающие лайкрой колготки, чёрные туфли с низким каблуком, лицо без выражения – всё принесла, и поставила: кофе перед Майлзом, стакан с бесцветной жидкостью – перед Леонидом.
Точно – не ниже майора, отметил Леонид. Он отхлебнул – тёплая! Надо же… Он кивнул, причмокнув. Только теперь Майлз сказал:
– Леонид! Я позвал вас, чтобы прояснить некоторые моменты, и расставить, так сказать, все точки над «и», – он сделал паузу, Леонид молча кивнул ещё раз, – Так вот. Проверку наши соответствующие Ведомства начали сразу, как только мы побеседовали с Леной.
Официальные результаты они доложат непосредственно при официальных же слушаниях в Комиссиях высших Инстанций. Я же пока – неофициально! – могу несколько приподнять занавес для вас. Разумеется, – он торжественно поднял палец, – без права разглашения!
– Понял. – Леонид чуть улыбнулся. – Разумеется. Я очень внимательно слушаю.