А сон был все хуже и хуже. Последние несколько дней он совершенно не приносил отдыха и успокоения. Только сомкнешь глаза, как в голову лезет всякая гадость. Добро бы виделись во сне гибнущие дивизии и корпуса, это еще понятно, но лезет именно гадость какая-то: странные люди, которые ему советы дают! И советы-то какие-то непонятные. Одни говорят, что Павлов предатель, а Жуков вместе с ним. Другие – не арестовывай его, он не виноват! Как же! Но интересен разброс мнений. И другое советуют – диверсантов вводи, истребитель И-185 запускай в серию, не доверяй Т-34, ибо его харьковские оборзевшие инженеры сделали на тяп-ляп, бывает и совсем непонятное: «кума»[1] нужна. И фигуры разные – когда интендант третьего ранга, из-под формы которого торчит какой-то явно не советский костюм, когда три типа, один из которых – еврей, где-то на лесной дороге. Бывают и другие, даже женщины. И советуют, советуют… Страна советов, даже ночью!
Про Павлова – и без каких-то там советчиков разберемся, что делать с человеком, который целый округ в неделю профукал, а остальное – бред несусветный. Как может помочь река Кума в нашей войне? Там и река-то такая – когда есть, когда нет ее…
И-185 – это вроде бы тот истребитель, на котором у Поликарпова продолжают биться летчики? Оказалось, что нет, это на предыдущем. А этот еще только испытания проходит и пока, как Яковлев сказал, себя особо не показал. И, что самое неудобное, пока для него нет мотора. М-90 еще стендовые испытания проходит, а М-71 – в серии еще тоже нет. Гнать в серию такую машину – явно преждевременно, даже в нынешний момент.
Про Т-34 отзывы как раз с фронта благоприятные. Федоренко, правда, говорит, что мотор у него еще не доведенный, оттого срок работы небольшой, но харьковские товарищи упорно над мотором работают. И правда, машина очень красивая и мощная. Как сильная женщина.
Ерунда какая-то во сне идет. Словно кто-то задался целью ему специально насоветовать ненужных и опасных прожектов. Не иначе как немецкая разведка что-то задумала. Лаврентий говорил, что есть у них такая организация «Анаенервы» (или наподобие), которая колдовством и оккультизмом занимается. Может, это они так пытаются его достать, чтоб ошибку сделал? Лаврентию дадим задание – уточнить про эту контору по нервам.
Раздраженный, Иосиф Виссарионович закончил текущие дела и лег спать. Но во сне его ждал сюрприз: привиделся ему некто черный, с кроваво-красными глазами, да еще и с луком, и клялся ему именем какой-то паучьей богини, что вступит с ним в союз и будет воевать до последнего врага их обоих, хоть бы и триста лет это делать придется!
Вот напасть! Прямо-таки дэв из маминых сказок детства!
Сталин проснулся в полдесятого и долго ругался, вспоминая уже подзабытые грузинские ругательства молодости.
Позвонил в Генштаб. На фронте ничего угрожающего за ночь не произошло. Он решил сегодня прием в Кремле тоже не вести. После таких снов совсем плохо может стать. И надо будет еще попробовать по рюмочке коньяка на сон грядущий принимать. Глядишь, эти советчики провалятся туда, куда им и положено, – в адские бездны.
И снова прилег, дав распоряжение Власику насчет коньяка.
Иосиф Виссарионович не догадывался, что спать ему мешали, и тем подрывали его трудоспособность, не эсэсовцы из «Аненербе», а писатели из будущего и фанаты их творчества. Причем они искренне хотели, чтобы война была выиграна раньше и с меньшими жертвами, чем это получилось. «Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется»…
В десяти верстах от Кингисеппа, зевающий, я выбрался из-под елки и пошел делать утренние дела.
Где я и что сегодня за день, я еще ничего не знал. А было сегодня четырнадцатое июля. Вчера впервые применили «Катюшу», а сегодня немцы вышли на восточный берег Луги южнее меня, у Сабска и Ивановского. Это было километрах в двадцати от меня, только я этого не знал, а оттого не спешил и, пожевав остаток хлебушка, отпорол китайскую лейбу и малость подправил цвет штанов при помощи грязи. Так они не столь бросались в глаза.
Закончив дела, взял почти пустую флягу и пошел к дороге. Сделал несколько шагов, вспомнил и покрыл себя матом. А потом еще раз покрыл. Барахло с покойников я снял, а не почесался посмотреть, кто они такие! То есть я трупоед и мародер какой-то получаюсь, а не свой! Шакал и гиена прямо!
И так сколько людей так и навсегда остались помершими бог весть где и когда, а теперь и я к этому руку приложил. Среди моих знакомых были ребята, что копом занимались, кто нормально, а кто и по-черному. Они и рассказывали, что незахороненных убитых вокруг города еще полным-полно, а вот понять, как покойника звали, уже нельзя по большей части. Медальонов у всех нет; у тех, кто имел – заполнен не всякий, а из заполненных – часть уже испортилась. Хорошо, если на фляжке или ложке имя-фамилия выцарапаны. Некоторых так находят, и даже кто-то из родных у них живы могут быть. Не думал я, что таким шакалом окажусь. Одно меня извиняет, что вчера после многих радостей голова не своя была, не смикитил… Хорошо начинается жизнь в этом году, сначала мне свинью подсунули, а потом я сам постарался…