– Нет! – слишком поспешно выговорил Женя и снова ошибся.
– Значит, от них. Цель разведки? Хотя, постой, дай угадаю. Вы, кажется, хватились дневника. И, думаю, Егор уже успел наказать виноватых. Тот мальчишка, которого обвинили в краже дневника, он был твоим другом? И, думается мне, ваш бестолковый начальник отправил тебя, чтобы у нас не возникло подозрений. Жалкий парнишка сойдет за торговца, да? Не очень ты похож на разведчика. Но я могу ошибаться. Поправь меня.
– Откуда вы… – в ужасе спросил Женя. Губы не слушались, сердце, казалось, готово было выскочить из груди.
– Я тебе сразу сказал, мне лучше не врать. Зачем ты сюда явился, мне уже ясно. Но кто ты такой?
Парень молчал, кусал губы.
– Упорствуешь? – мрачно поинтересовался начальник бункера. – А вот это зря, не люблю упрямых. Ну что же, мне как раз нужен доброволец-смертник. На ловца, как говорится, и зверь бежит. Думаю, через пару дней ты сам будешь умолять меня выслушать тебя и пристрелить. Сейчас не хочу даже руки марать. Увести!
– Что вы знаете?! – крикнул Женя, пока двое солдат поднимали его со стула.
– Для начала, вопросы здесь задаю я, – ледяным тоном отозвался полковник, кивая кому-то в сторону.
Женю на пару мгновений оглушил удар. В глазах потемнело, а на разбитых губах почувствовался металлический привкус крови.
– Надеюсь, ты понял, как себя нужно вести, – парень вновь услышал бесстрастный голос Рябушева. – До скорой встречи.
Конвоиры завязали ему глаза, и снова эхо шагов заплясало по бесконечным коридорам…
Декабрь 2033
Марина вышла из кабинета полковника в сопровождении солдата, прижалась взмокшей спиной к холодной стене. Женщине не хватало воздуха. Рука на перевязи ныла, силы кончились еще в середине непростой беседы с начальником бункера. Несчастной казалось, что ее сейчас раздавит той лавиной страшной правды, которую обрушил на нее Рябушев. Этот разговор еще долго будет сниться ей в страшных снах. Алексеева тяжело дышала, пытаясь дрожащей рукой убрать прядь волос, залепившую глаза, но пальцы не слушались. Решение было принято, карты раскрыты, теперь пути назад не было. Марина судорожно прокручивала в голове услышанное и увиденное, не желая верить.
– Вперед, – приказал конвоир, прерывая ее навязчивые размышления.
– Погоди, – проговорила она, запрокидывая голову. Дышать становилось легче, пелена перед глазами растаяла. «Дороги назад нет. Ты сама решила, что все будет так. Иди и выполняй!» – приказала себе женщина, но в голове отчего-то зазвучал голос ее наставника и командира, Григория Кошкина. Иди и выполняй – был его единственный ответ на слезы и боль молодой тогда еще девчонки. Но сейчас Алексеева была благодарна ему за такое воспитание.
Прошла неделя с той страшной ночи, когда чудовище внутри отступило и сдалось. Два дня женщина лежала без сознания, еще несколько дней тяжело было даже поднять голову от подушки. Бесконечные капельницы и уколы уверенно возвращали больную к жизни. В какой-то момент Марине стало интересно, откуда военные берут лекарства в таких количествах, тогда же к ней впервые зашел Андрей Сергеевич и пообещал серьезный разговор, когда ей станет легче. Мысли стали более связными, женщина быстро шла на поправку.
Пластохинон обеспечивал ускоренную регенерацию, поэтому рана затягивалась с фантастической скоростью. Через пять дней пленница смогла встать с кровати, через неделю поправилась настолько, что смогла выдержать долгую беседу с начальником бункера. Сейчас ей даже не хотелось вспоминать, о чем они говорили. Слишком тяжело. Слишком больно…
Рябушев распорядился вернуть Марине одежду. Впервые за долгие месяцы женщина вновь надела брюки и рубашку, скрывшие ее неестественную худобу. В лазарете медсестра состригла ей волосы, сбившиеся в колтун, который невозможно было расчесать. Пленница украдкой оглядела себя в большом зеркале, висевшем в кабинете полковника. «С возвращением!» – тихо сказала она самой себе. Из-за стекла на нее смотрела все та же Марина, какой она была до Катастрофы, только пережившая драму в бункере и мутации. Исковерканная несправедливой судьбой, исхудавшая, почти седая, но все же это была она.
Солдат захлопнул за ней дверь камеры.
– Ты вернулась, – прошептал из угла тихий, почти бесплотный голос. Женщину будто окатило ледяной водой. Она знала, что увидит своего товарища по несчастью, но не думала, что он будет таким!
– Женя! О боже, Женя… – Марина присела на пол рядом с парнем, взяла его за руку. Его кисть, тонкая, совсем не мужская, с жуткими фиолетовыми ногтями, бессильно свесилась вниз.