Смысла больше оставаться здесь не было, лишь только стать добычей очередной оравы жаждущих до чужого добра. Оставаться в Гарии, где всё напоминало о Даре, император не мог. Он пытался свыкнуться с её потерей, но каждое дерево, каждый ручей, трава — всё напоминало о ней. Селения гарийцев отныне, Амур старался обходить стороной. Он чувствовал себя сильно виноватым и не хотел лишний раз встречаться с этими людьми. Не хотел лишний раз говорить с ними о чем-то. Он знал, что каждое слово, произнесённое устами гарийца, будет напоминать ему о том, кто он и зачем пришёл сюда когда-то.
Надвигающаяся осень, несла с собой дождливые дни и холода. Уже уверенно умеющий ходить Зор, не требовал к себе постоянного внимания. Он не капризничал, наоборот вёл себя всегда спокойно и тихо. Амур боялся, что очередную зиму они могут не пережить, поэтому следовало позаботиться заранее об этом и он решил идти в края больших песков. Теперь у Амура цель была иная. Он во чтобы то ни стало, желал сберечь сына, не дать ему сгинуть в жестоком лабиринте несправедливого мира.
Амур шёл вдоль хребта на юг уже почти месяц. Перебраться на ту сторону, он даже не пытался — боялся, что не сможет преодолеть эту преграду с ребёнком на руках, да и в одиночку вряд ли смог бы. Идти нужно было через проход, по которому он когда-то сюда пришёл, но император полагал, что скорей всего там будут сирхи, а рисковать не хотелось.
Иногда, по вечерам, когда Зор засыпал, Амур отвлекался от дел и погружался в свои мысли. В мыслях жила месть и тоска. Император понимал, что даже будь у него хотя бы более-менее нормальный отряд бойцов — идти на сирхов, а уж тем более на Таримана, было смешно. Но и так оставить всё, Амур не мог. Он понимал, что обязан вернуть всё на место, как было. Он должен был закрыть путь в Гарию, убрать с дороги сирхов и позаботиться, чтобы Тариман, если и останется у власти, то забыл об этой стране навсегда. Все эти вопросы и загадки, мучили Амура каждый вечер перед сном, а он пытался их разгадать, получить правильный ответ, как действовать дальше…
Густые хвойные леса закончились внезапно. Местность резко изменилась, и всё было уже по-другому. Всё чаще приходилось идти по полям, плавно переходящим в огромные степи, изредка разрезаемые небольшими реками. Редкие перелески, были будто оазисы среди пустыни. Очередной такой показался впереди, Амур ускорил шаг. Была возможность разжечь нормальный огонь и согреться, как следует. По пути стали попадаться наезженные дороги. Две таких, император пересек накануне вечером, еще одна встретилась сегодня ближе к полудню, но по заросшей траве на ней, было видно, что дорогой давно не пользовались.
— Ну вот, сын, здесь и заночуем, — он ссадил ребёнка с плеч.
Амур часто давал возможность идти ему самому, когда уставал сильно и тогда Зор шёл настолько долго, пока император силой его не сажал на плечи к себе. За последнее время мальчуган научился ходить более-менее быстро, и походка уже была уверенная. Амур вообще удивлялся, как быстро Зор взрослел. Казалось, будто прошёл не год, а как минимум три. Он довольно хорошо говорил, но чаще молчал. Когда становились на привал, Зор следовал примеру отца и помогал готовиться к отдыху. Собирал прутья, сухую траву для постели. Сидя уже у огня, он неморгающим взглядом смотрел на языки пламени и казалось о чём-то напряжённо думал, хотя может скорей всего, просто копировал отца. Про мать Зор никогда не спрашивал, а Амур не говорил без надобности, мысленно радуясь, что этого пока не приходится объяснять, хотя император иногда вдруг понимал, глядя на сына, что объяснять ничего и не придётся. Казалось, будто Зор и так всё знал, понимал, а лишние слова были ни к чему.
Как только дела все были сделаны, и приходил момент отдыха, Амур часто уходил в собственные думы и сидел так иногда подолгу. Возможно, Зор чувствовал настроение родителя и старался ему не мешать, полагая, что тот занят очень важным делом.
С пропитанием дела обстояли не совсем хорошо. Амур по большей части ловил рыбу, когда им на пути попадался какой-нибудь водоём. Собирали ягоды часто. Если попадались деревья с какими-нибудь плодами, император набивал ими небольшой мешок. Амур не всегда понимал, что можно есть, а что нет, но оказалось, что ребёнок об этом знал всё. Однажды, когда император сорвал с попавшегося куста чёрные мелкие ягоды, Зор выхватил из рук отца гроздь и выбросил, коротко сказав — плохо. Амур все же успел съесть пару штук и тогда весь день мучился сильными болями в животе. Иногда когда Зор шёл сам, то находил разные дары природы, скрытые в густой траве, срывал их, предлагая отцу, и ел сам. Амур поначалу опасался, но затем, поняв, что ребенок еще ни разу не ошибся, начал ему доверять в этом деле. Император полагал, что возможно медведь научил его всем этим премудростям. Вообще, Зор ел неохотно и очень мало. Порой ему хватало два-три каких-нибудь плода на целый день. Амур не заставлял его, убедившись со временем, что он сам знает, что и когда должен есть. В этом плане он сыну не мешал и не указывал, не забывая — кто была его мать…
Еле различимый шум и лязг метала, вдруг нарушил тишину. Амур вскочил на ноги и подбежал к окраине рощи. В вечернем сумраке он увидел неподалёку несколько крытых повозок, направлявшихся в их сторону. Император за последнее время совсем потерял бдительность. Кто это мог быть, Амур не предполагал. В эти земли раньше он не заходил никогда, и что находится по эту сторону хребта, кроме Гарии, понятия не имел.
Он бросился назад к огню, подхватил сына на руки, взял вещи и побежал вглубь деревьев. Отбежав на расстояние видимости костра, который по-прежнему продолжал гореть, Амур затаился, приложив палец к губам Зора, чтобы тот молчал, стал внимательно следить. Он понимал, что огонь уже заметили и непременно поинтересуются этим.
Повозки грохотали уже совсем близко, затем всё стихло и послышались звуки разговоров. В отблесках пламени, Амур заметил мелькание силуэтов.
— Эй! — грубоватым голосом крикнул кто-то.
— Э-эй, кто хозяин тепла!? — повторился крик.
Амур пытался разглядеть людей, но из-за деревьев было плохо видно. Два человека медленно подошли к костру, спустя мгновение подоспел ещё один. Они озирались по сторонам, держа руки на рукоятях мечей, висевших в ножнах на поясах. Было видно, что незваные гости сами опасались и были на чеку. Краем глаза император заметил мелькающие тени меж деревьев, уже вдалеке от костра. По слаженным действиям, Амур понял, что люди были не просты. В них чувствовалась военная выучка, а с подобными, император не горел желанием встречаться вовсе.
— Эй, хозяева, примите руки обогреть с дороги! — прокричал снова человек, стоявший у костра.
Тени продолжали осторожно красться в темноте. Амур хотел попытаться уйти, но понял, что малейший шум с его стороны, хруст веток, листвы и его тут же заметят. Вступать в бой с незнакомцами тоже не было никакого желания. Император боялся, что в суматохе стычки, мог пострадать Зор, а этого допустить было нельзя, да и меч был спрятан в тюке с вещами.
— Я здесь! — закричал Амур максимально громко, чтобы его слышали и ненароком не полезли в драку.
— Твоё тепло, странник? — спросили у огня.
— Оно ничьё, просто греет, — ответил Амур и стал неторопливо возвращаться к костру, внимательно глядя по сторонам. Несколько силуэтов следовали параллельно ему по обеим сторонам, поблескивая металлом клинков.
Император вышел к огню. Напротив, стоял невысокого роста смуглый, усатый человек. Он был немного полноват, но скорее животом. Тот напоминал больше женщину на сносях, нежели мужчину. По обе стороны от него стояли такие же смуглого цвета кожи, но уже хорошо подтянутые и более молодые люди. Амур сразу понял, что это была охрана, но вот кто они были все, предстояло ещё выяснить.
Усатый изучающее смотрел на императора. По его лицу было видно, что он в некоем недоумении, глядя на ребёнка.
— Разрешишь ли нам обогреть кости свои, у огня твоего? Луну уже путь держим домой, — Задал он вопрос, продолжая внимательно рассматривать Амура.
— Грейтесь…
— Акир, неси вещи, всем до утра спать! — тут же коротко скомандовал толстяк.