— Открой, женщина! — шепотом попросил он.
— Урсул! — послышался глухой крик из-за двери.
— Он тебя не услышит. Понастроили дверей…
— Урсу-ул! — не унималась девушка.
— Впусти!
Камири не слушала и продолжала орать. Император поднялся к верхней двери, аккуратно задвинул внутренний засов, дождался, пока голоса максимально удалятся, быстро спустился на пару ступеней назад и с размаху ударил ногой в дверь камеры. Скоба засова вылетела из косяка, и дверь распахнулась, хлопнувшись о стену.
— Кузнеца зря кормите, всё в труху сыпется.
— Девушка стояла вновь с вытянутой рукой и кинжалом в ней.
— Убить меня желаешь? — раздражённо спросил император. — А убивала хоть раз?!
— Да! — нервно ответила Камири.
— Вижу, что не убивала, вот и не начинай. Убить легко, а сбросить груз потом сложно.
— Не лги, раб! Что же, все воины в мире муками исходят?
— О разном говоришь, женщина! — император медленно подошёл к ней, взялся рукой за тонкое лезвие, слегка сдавил, что потекла кровь.
Девушка ослабила хватку, и Амур медленно вытащил кинжал из её ладони.
— Что ты хочешь! — спросила девушка.
— Просто хочу уйти отсюда.
— Так иди, только далеко не уйдёшь! — усмехнулась она.
— Что веселит тебя так, женщина? Ты радуешься чужой беде, почему? Я хотел бы увидеть радость на твоём лице, когда беда придёт в твой дом, к тебе или людям, которые дороги. Хочу посмотреть, как веселиться будешь. Хотя может я прав, и ты действительно будешь рада. — Он взял её за запястье, чётким движением сделал надрез у плеча и сильно дёрнув, оторвал рукав. Разрезав его на лоскуты, одним обмотал лезвие кинжала и спрятал за пазуху, а другим замотал порез на ладони.
Камири ошарашено смотрела то на оголённую руку, то на Амура, гневно вздыхая.
— Ты поплатишься за свою дерзость, раб! — злобно сквозь зубы процедила девушка.
— Я уже давно поплатился, — усмехнулся император. — Что тебе и не представить — как! Или думаешь, что опасаюсь за шкуру свою? Всё пыль…. Давно я мёртв, женщина, а по земле хожу, лишь с одной целью…
Камири вдруг резко сорвалась с места и бросилась на императора, пытаясь вцепиться ему в горло. Амур ухватил её за руки, сжал их вместе, перехватив как перевязью своей ладонью, подвёл к стене с оторванными цепями и намотал одну на запястья, завязав последние несколько звеньев узлом. Девушка отчаянно истерично закричала.
Во входную дверь вдруг постучали неуверенно. Император подошёл к ступеням. Дверь пару раз шевельнулась, от попытки открыть её.
— Камири, госпожа! — послышался глухой крик.
Камири в ответ громко, что было сил, закричала. В дверь забарабанили увереннее.
— Молись своим богам, чтобы они поспешили на помощь к тебе, раб! Скоро тебя вздёрнут, а потом скормят леопардам моего отца!
— Мой Бог всегда со мной, — холодно ответил Амур и прикрыл вторую дверь, чтобы не так были слышны крики и стуки. Он ходил взад-вперёд и лихорадочно думал, как выйти отсюда.
— И где же он? Почему не помогает тебе? — уже более спокойно поинтересовалась девушка.
Император остановился, посмотрел внимательно на девушку и вдруг расхохотался. Камири удивлённо наблюдала за ним, не понимая ничего.
— Знаешь, женщина, ты напоминаешь мне одного воина, которого я знал много лет назад, — отсмеявшись, сказал Амур и с улыбкой снисходительно посмотрел на неё.
— Кто тот воин? Надеюсь, он был великим бойцом!? — надменно спросила Камири.
— Конечно же, великим. Смотря, какое величие тебе интересно, — уже задумчиво, глядя сквозь воздух перед собой, ответил Амур.
Девушка что-то спросила вновь, но император её уже не слышал. Он вдруг прикрыл глаза и стал погружаться в воспоминания своего детства и будто заново проживал их. Вспомнился почему-то дед, вечерами сидевший в саду под раскидистыми яблонями и вишнями, погружённый в свои мечты. Император отчётливо видел выражение его лица и понимал, что только сейчас оно стояло чётко перед ним, нежели, когда ребёнком играл рядом. Он понял, что дед на закате своей жизни, жить начал по-другому. Вспомнилось его частое напутствие, когда тот говорил — «Не гонись, Амур за властью, не гонись за славой, она задушит в тебе человека и лишь перед смертью отпустит хватку на мгновение, тогда только сделаешь глоток настоящей жизни, но будет поздно…» Будущий император спрашивал — что значит настоящая жизнь? Дед обречённо усмехался и указывал на две вишни росшие рядом. Одна из них росла из земли, была пышная с толстым стволом, разраставшимся в стороны ближе к верху, а вторая стояла в широкой глиняной кадке. Её ствол извивался, сильно клонясь в сторону, ветви изгибались меж собой, создавая причудливый узор. Дед тогда спросил — «Какая из них тебе нравится больше?», — «Эта!» — радостно указал Амур на маленькое дерево в кадке. Дед спросил — почему? Амур ответил, что она красива и узор её ветвей приятен глазу. Дед замолчал, глубоко вздохнул и усадил внука рядом, — «Вот и мне она нравилась раньше, но теперь мне жаль её….» Ребёнок интересовался причиной жалости и тогда дед говорил, что дерево хоть и красиво на первый взгляд, но оно несчастно и даже плоды не приносит. Над ним трудились садовники много лет, заставляя извиваться как им нужно, обрезали при надобности. А та вишня, что раскинула свои ветви пышно и ягод не жалеет — живёт по собственному пути. Ей не мешает ничего и не приказывает никто. «Красота в свободе, но не в избранности. Жизнь настоящая в свободе…. Как только ты вступишь во власть, жизнь твоя собственная прекратится, превратившись в ветви этой вишни, извиваясь под острыми ножами скульптора судеб, а душа спрячется далеко-далеко, что увидеть не просто её будет».
Воспоминание исчезло внезапно, как и появилось. Перед взором вдруг стали появляться красивые теплые всполохи яркого света. Амур приоткрыл глаза, но чарующий свет не пропадал. Он был везде — в каменных стенах, в полу, в воздухе. Император чувствовал прилив невероятных сил, он посмотрел в глаза Камири, что-то кричавшей ему и, ухватившись за её взгляд будто клещами, стал погружаться в него.
Сознание парило высоко где-то в небе, наполняясь радостью. Слышен был каждый шорох природы, каждое её дыхание. Он понимал, что находится телом в клетке, но свободен, как никогда ранее в жизни. Император парил над лугами и лесами, видел жизнь каждого дерева, каждого зверя. Жизнь настоящую, какая есть на самом деле. Природа его замечала и в ответ протягивала яркие лучи тепла, которые пронизывали сознание, даря необычайные новые чувства от которых дух захватывало. Амур видел величие гор, водопадов, спускавшихся с высоких уступов. Красивая песня жизни растекалась по разуму, с каждым новым звуком создавая неповторимую мелодию. Ясность, суть и простота жизни — очаровывали, наполняя душу трепетом.
Император знал, что подобное он уже ощущал, но теперь не боялся упустить яркие чувства. Он вдруг понял, что это есть всегда и везде, стоит только захотеть и природа не оставит без внимания. Она обязательно ответит, с радостью и заботой нежно лаская уставший разум после долгого забытья…
Амур перестал смотреть на девушку, отошёл к противоположной стене и присел.
Камири встряхнула головой, будто только что проснулась и стала растерянно озираться по сторонам. Слегка приоткрытый рот и испуганный взгляд, заставили императора улыбнуться. Она посмотрела на Амура и из её широко распахнутых глаз вдруг ручьём полились слёзы. Они стекали по щекам крупными каплями, падая на каменный пол. Девушка тяжело дышала, и казалось, будто сейчас у неё случится истерика.
— Зачем…. Что это…? — сквозь всхлипы проговорила она с трудом.
— А что ты видела? — тихо спросил император.