Легко понять состояние Виктора. Сказать? А если ошибка? Виктор колебался. Вероятно, он попытался прощупать Харламова, задал необдуманный вопрос. Харламов насторожился. На него надвигалась опасность. Грозило разоблачение, а за ним и суровая кара. В страхе Харламов мог пойти на преступление.
Разумеется, было в этом много фантазии. Прошлое Харламова оставалось неизвестным. Но почему он сделал вид, что не слышит крика Пети? Он же не мог не слышать! А помните, когда Гиви в гневной запальчивости сказал: "Я подкрался к Бойченко сзади и ударил". Никто из нас не принял это всерьез и лишь Харламов поспешил подчеркнуть, что Гиви, дескать, сознался. Конечно, это деталь, но деталь красноречивая.
Когда Кронид сказал, что Харламов как раз во время гибели Виктора отлучался, я мгновенно представил себе, как он, зная, что Виктор должен к двенадцати прийти на Бету, ждет его у обрыва и сильным ударом ноги сталкивает в пропасть. Харламов достаточно высокий и крепкий, чтобы нанести мощный удар в поясницу. Затем он быстро возвращается на Бету и, помня о глухоте Кронида Августовича, создает себе ложное алиби: "Вы слышали крик?", а крика в этот момент не было. Виктор закричал раньше, когда Харламов столкнул его в пропасть. Вот почему Крониду показалось, что Харламов услышал крик Виктора после одиннадцати тридцати. Подняться по крутой тропинке с дороги на Бету, отдышаться - минут десять на это нужно.
- Но позвольте, - перебил Олега Б. В., - почему вы поверили Крониду Августовичу, а не Харламову. Каждый из них утверждал, что другой отлучался с Беты. Где же логика?
- С логикой все в порядке. Судите сами. Предположим, мы верим Харламову, но что он сказал? Что Кронид уходил, потом вернулся, и лишь тогда раздался крик Виктора. Значит, в момент гибели Виктора Кронид был на Бете. И ничего другого Харламов сказать не мог. Он цеплялся за свое алиби и ради него охранял алиби Кронида. Итак, улики, правда, лишь косвенные, были против Харламова. И тут я решился задать вопрос о Чернигове. То, что не имело последствий в случае Андрея Филипповича, у которого совесть была совершенно чиста, сработало в отношении Харламова. Он понимал, что сфабрикованное алиби рухнуло. Разоблачение надвигалось.
Остался последний шанс - бежать и постараться скрыться или, быть может, достичь границы. Нервы у Харламова не выдержали, и он решил этот шанс использовать. Вот, собственно, и все.
Олег сел, вынул платок и вытер вспотевшее лицо.
- Послушай, Олег, а почему вы решили, что Харламов военный преступник? - спросил Б. В.
- Как почему? - возмутился Олег. - А сфабрикованное алиби, а поведение Харламова во время следственного эксперимента, наконец, его бегство после вопроса о Чернигове.
- Нет, вы меня не поняли. Харламов - преступник, сомнений нет. Но почему именно военный? Мало ли что могло быть в прошлом у Харламова. А Бойченко мог встретиться с ним где угодно, в любом городе, в Москве, наконец. А вы уверены, что Харламов не бывал в Москве? Ваш вопрос о Чернигове просто вспугнул его, показал, что его прошлым заинтересовались. Чернигов, военный преступник - это же фантазия. Можно строить гипотезы, но зачем фантазировать.
- Я догадалась, я вспомнила, - воскликнула Марина, Виктор был заседателем, он мог встретить Харламова в суде...
- Подожди, Марина, - вмешался в спор Петрович, - что Харламов преступник - сомнений у меня нет. Игорь и Олег его разоблачили, и за это им большое спасибо. А вот что толкнуло его на преступление, догадками не решить. Тут надо разобраться в прежней жизни и Харламова и Бойченко. Думаю, через некоторое время и в этом будет ясность. Есть другой вопрос: более года жили вместе, работали, ели-пили и не разглядели негодяя. Как же так?
Нелегкий это вопрос. У Харламова, видимо, была одна задача - отсидеться у нас. Вот он и старался - вел себя скромно, трудолюбие показывал, фронтовые эпизоды сочинял. Не знаю, не вижу сейчас, как его можно было разоблачить... Ну да ладно. Все это уже позади, и сегодня у нас особый день. Давайте это отметим и заодно по доброму русскому обычаю помянем Виктора.
- Борис Владимирович, что если на сегодняшний вечер отменить сухой закон? - закончил он при общем одобрении.
Наступила весна, дорога очистилась от снега, и вскоре приехала опергруппа милиции. Познакомились они с медицинским актом, описанием гибели Бойченко и последующих событий, побывали на Альфе и Бете и даже спустились к подножию обрыва, где мы нашли тело Виктора. Фотографировали, измеряли расстояния, беседовали с каждым из нас и через два дня отбыли. А в середине сентября приехал товарищ из областной прокуратуры.
Вечером все сотрудники лаборатории собрались в столовой. Прокурор сообщил, что летом один альпинист провалился в расселину скалы километрах в двадцати от нашей базы. Спасательная партия опустилась на дно и обнаружила в сугробе не растаявшего снега замерзшее тело Харламова. По фотографии из личного дела и по дактилокарте трупа было установлено, что под этой фамилией скрывался опасный преступник, который бежал из заключения и вновь совершил тяжкое преступление.
- Военный преступник? - спросил Б. В., подмигнув Олегу.
- Нет, почему военный? - удивился прокурор. Уголовник, бандит. Вас, конечно, интересует, что общего Могло быть у Бойченко с уголовником? Ведь корни трагедии, которая разыгралась на ваших глазах, действительно уходят в их прошлое. Так вот, этот вопрос тщательно выяснялся. Никаких связей с преступным миром у вашего товарища не было. Произошла случайная встреча. Три года назад человек, которого вы знали под фамилией Харламов, был арестован. Судебное разбирательство происходило в Москве. В составе суда был народный заседатель Бойченко.
- Я говорила, я говорила про заседателя, - воскликнула Марина.
- Вот видите, девушка оказалась самой проницательной среди вас, - пошутил прокурор. - Ну, а дальше все легко себе представить, - продолжал он. - Бойченко приезжает в лабораторию и среди сотрудников узнает преступника. Узнает и не верит. Мучается сомнениями. Пытается выяснить и выдает себя. Возможно, что Харламов первый узнал заседателя. Ведь Бойченко мало изменился за четыре года. Так или иначе Харламову грозило разоблачение и суровое наказание. Может быть, самое суровое. Вот он ж решился убрать Бойченко. Такие, как Харламов, не останавливаются перед новым преступлением. Несколько слов о правовой основе вашей деятельности. Здесь все в порядке. Транспортные связи с вашей зимовкой были прерваны до весны. В этих условиях, согласно уголовио-процессуальному кодексу, вы обязаны были провести самостоятельное дознание. Тут нет вопроса. Но как вам удалось столь успешно завершить его! Я поражен. Преступник был опытный, хитрый, ложное алиби себе создал. Право, я удивлен. Жаль, молодые люди увлечены физикой. А то я бы посоветовал им пойти на юридический.
Утром прокурор уехал, а мы направились на Альфу, на Бету, к своим приборам, счетчикам, усилителям.
Так закончилась трагическая история, участником которой я был в дни своей молодости.