- А что стряслось?
Я задал этот вопрос, и тут же передо мной возник Виктор, лежащий у обломка скалы, его искаженное болью лицо, слипшиеся, потемневшие волосы...
Б. В. сидел за столом и что-то писал. Лицо у пего было измученное. Худые щеки совсем ввалились.
У окна сидели Вера и Харламов.
- Товарищи, - Б. В. снял очки в повертел их в руках, надо составить акт о гибели Бойченко, сопроводив его подробным описанием непосредственных причин смерти. Словом, нужна медицинская экспертиза, Вера Львовна, прошу срочно этим заняться. Игорь, вам придется сделать необходимые фотографии по указанию Веры Львовны.
- Я это не смогу, - запротестовала Вера. - Мне трудно, нужен специалист- эксперт...
- Возьми себя в руки, слышишь? Специалистов здесь нет. Ты врач. Приступайте! - почти скомандовал Б. В.
***
Не знаю, может быть, у судебно-медицинских экспертов притуплены чувства, возможно, действует привычка, но мне было жутко.
На столе лежал Виктор. Еще вчера он, веселый, здоровый, жизнерадостный, обсуждал какие-то научные дела, шутил, смеялся, а сейчас...
Вера, бледная, с синевой под глазами, глухо диктовала Харламову:
- ...правая височная кость и часть лобной раздроблены... перелом основания черепа...
...сломаны правая ключица, шестое и седьмое ребра...
...на левом бедре на пять сантиметров выше колена гематома, круглой формы, диаметром около трех сантиметров...
...в области поясницы скопление из шестнадцати, нет, семнадцати маленьких, правильно расположенных гематом...
- ...Смерть наступила в результате травмы головного мозга, вызванной ударом...
Харламов писал, а я фотографировал голову, ключицу, грудную клетку, гематомы, с трудом сдерживая дрожь и мечтая только о том, чтобы все это скорей кончилось.
К вечеру акт был написан, фотопленка проявлена.
Б. В. ждал у себя.
- Вера Львовна, зачитайте акт.
- ...раздроблена... сломана... гематомы... - читала прерывающимся голосом Вера.
- Я вас не понимаю, - прервал ее Б. В., - если не ошибаюсь, гематома - это, попросту говоря, синяк. Зачем писать о синяках, если смерть наступила от тяжелейшего удара головой о камень? Зачем эти излишние детали? Может быть, вычеркнем про гематомы?
- Нельзя. Существует строгая регламентация формы и содержания таких актов.
- Но ведь весной из Хорога приедет милиция. Чем проще, чем короче акт, тем меньше будут копаться и мешать работать. Сергей Петрович, что вы скажете?
Петрович сидел в углу, глубоко задумавшись, зажав по привычке палку между коленями. Его кустистые брови совсем нависли над глазами. Подробности акта его мало интересовали. Человек погиб, а что прервало его жизнь, чем он ударился, виском или затылком, - это казалось ему не столь уж важным.
- Трудно мне советовать, доктору виднее, - уклонился он от ответа.
- Акт должен быть написан с соблюдением всех правил, всех формальностей. Ничего менять и вычеркивать я не буду, решительно сказала Вера.
- Ну, что ж, пусть так, - неохотно согласился Б, В. Затем он посмотрел на часы. - Пойдемте в столовую, нас уже ждут.
Б. В. занял свое обычное место во главе стола. Все затихли. Наконец Б. В. заговорил:
- Товарищи! Сегодня днем я связался по радио с областным управлением милиции. Вам должно быть известно, что обычно, если человек гибнет от несчастного случая, милиция проводит расследование и лишь после этого дает разрешение на похороны.
Наша лаборатория отрезана от ближайшего отделения милиции и будет отрезана еще месяцев шесть. Никакой возможности добраться до нас сейчас нет.
- А вертолет? - живо отреагировал Петя.
- Здесь вертолетов еще нет. Учитывая особые обстоятельства, нам разрешили похоронить Виктора Бойченко с условием, что будет составлен подробный акт о его гибели. В этом акте надо дать описание несчастного случая, указать причину смерти. Акт Вера Львовна уже подготовила. Теперь мне нужна ваша помощь. Весной милиция ознакомится с нашими документами и выполнит необходимые формальности. Другого выхода нет.
- В чем конкретно должна состоять наша помощь? - спросил Листопад.
- Нам надо составить подробное описание несчастного случая. Ну, например: как обычно, в половине девятого все собрались на завтрак. Затем разошлись по рабочим местам. Кто-то отправился на Альфу, кто-то дальше, на Бету. Я немного поработал у себя в комнате, потом вышел из дома. Хотелось не спеша кое-что обдумать. Затем раздался крик, и так далее. Все это надо последовательно изложить. Итак, начнем. Кто видел Бойченко после завтрака?
- По-видимому, никто, - продолжал Б. В. спустя минуту. - А кто слышал крик?
Первым встал Петя: Немного смущаясь, он разгладил хохолок на макушке, помолчал, не зная, с чего начать, но потом довольно четко повторил примерно то же, что рассказал вчера, когда мы ждали возвращения первой поисковой группы.
Затем поднялся Гиви. Обычно аккуратный, подтянутый, сегодня он был небрит и как-то взъерошен.
- Меня очень интересует новый эксперимент. Хотел посмотреть, что получится у Кронида. Кажется, в половине двенадцатого, да, примерно в половине двенадцатого, я пошел на Бету...
- В двадцать минут двенадцатого, - перебила Марина, - ты спросил, который час, и сразу же ушел.
- Хорошо, пусть двадцать минут двенадцатого, - продолжал Гиви, - когда я спускался по тропинке, услышал крик. Ну, конечно, заторопился. Увидел, как пробежал по дороге Андрей Филиппович и поспешил за ним. Остальное вы знаете. Петя сейчас рассказал.
Листопад сообщил, что в тот день была его очередь дежурить по дому. Он колол дрова, немного отдохнул у себя в комнате, затем вышел, чтобы принести дрова на кухню, и услышал крик. Подумал, что это крик о помощи, и побежал по дороге! Вскоре его догнал Гиви.
- Откуда донесся крик? - спросил Б. В.
- С дороги. Как мы ходим на Альфу, с той стороны.
- Мы с Кронидом Августовичем слышали крик, но как-то не придали ему значения, - сказал Харламов, - потом раздалась сирена, и мы поспешили на базу.
Б. В. медленно обвел глазами присутствующих.
- Кто хочет что-либо добавить? - спросил он. Потом, немного подумав, сказал: - Ну, что ж, картина более или менее ясная. Бойченко в своей комнате занимался расчетами. К двенадцати часам, когда Кронид Августович собирался начать эксперимент, Бойченко хотел быть на Бете. В этот день было скользко. Очевидно, он поторопился, поскользнулся и упал в пропасть. Это и придется записать. У товарищей из милиции возникла мысль о самоубийстве. Мы с Сергеем Петровичем были в комнате Бойченко. Записки он не оставил, да и сама мысль о самоубийстве вроде нелепа. Не вяжется она ни с характером, ни с поведением Бойченко. Видимо, он поскользнулся.
Хоронили мы Виктора на следующий день. Собрались у небольшой расселины в скале и опустили в нее кое-как сколоченный гроб. Б. В. произнес несколько прощальных слов. Марина расплакалась. По изборожденному морщинами лицу тети Лизы тоже текли слезы.
Крупные хлопья снега медленно опускались на землю, покрывая щебень и камни, которыми мы завалили могилу.
ГЛАВА IV
Лаборатория жила под гнетом трагического события.
Б. В. чувствовал общее настроение, старался отвлечь нас от мрачных мыслей: загружал работой, устраивал частые обсуждения хода эксперимента.
Петрович созвал партийно-комсомольское собрание, посвященное задачам лаборатории. Обсудили мы и вопросы безопасности с тем, чтобы впредь исключить возможность несчастных случаев.
Все это было правильным и необходимым. Я пытался включиться в работу, проводил измерения, пробовал обрабатывать старые результаты, что-то вычислял, но все мои мысли неизменно были связаны с гибелью Бойченко. Я представлял себе яркий солнечный день, Виктор, улыбающийся, довольный, торопится на Бету. Установка собрана. В двенадцать начнется эксперимент. И тут неловкое движение, неверный шаг... Он падает, крик отчаяния... Какая ужасная, бессмысленная гибель!