— Просил же я ее родить сына, так нет: родила дочь. А если бы был у меня сын, мы бы сейчас с ним сражались плечо к плечу.
Когда У Аун Бан и его спутники добрались до Муэйни, возле дома У Шве Тейна они увидели Ко Чо Та из Оунхнепина, Ко Лун Пьея из Поуты, Ко Со Твея из Вамито. Последний был каре́н[7], христианин. Во время первой мировой войны он, будучи солдатом английской армии, побывал во многих странах мира. Его редко кто называл по имени, а чаще почтительно величали ветераном. В ранней молодости Ко Со Твей, как и большинство каренов-христиан, благоговел перед англичанами. Но жизнь научила его многому. Из армии он вернулся исполненный ненависти к иностранцам. Поначалу У Шве Тейн и его друзья относились к нему с подозрением, считали пособником колонизаторов. Но, познакомившись с ним поближе, они поняли, что Ко Со Твей свой человек, что он на собственной шкуре испытал жестокость колониальных властей. Он рассказывал им о том, что англичане считают бирманцев своими рабами. В деревне Вамито почти никто не поддерживал с ним дружеских отношений. Жители этой деревни были христианами и относились к англичанам с полным доверием. Поэтому Ко Со Твей, не скрывавший своей ненависти к англичанам, расположением односельчан не пользовался. Однако они не решались открыто выражать свое неприязненное отношение к нему. Во-первых, Ко Со Твей был ветераном войны, а это чего-то да стоило. Во-вторых, он всегда носил при себе пистолет, на хранение которого имел официальное разрешение властей. Так что наиболее заядлым его противникам оставалось лишь тщательно скрывать свои чувства.
Деревни Поута, Вамито и Оунхнепин были ближайшими к Муэйни. Оунхнепин примостилась на самом берегу реки Нгамоуэй. С тыльной стороны к ней вплотную подступали дремучие леса и густые заросли бамбука, поэтому многие крестьяне подрабатывали на лесоразработках. Ко Чо Та даже изловчился за соответствующую мзду получить в волостном управлении право на вырубку леса. Валить вековые деревья — дело непростое. Он ежедневно трудился до седьмого пота, но аппетиты чиновников из лесного управления росли не по дням, а по часам. И чем больше они вымогали взяток, тем неистовее он их ненавидел. Случай с У Шве Тейном переполнил чашу его терпения. Он больше не мог оставаться безучастным к тому, что происходит в округе.
Ко Лун Пьей — простой крестьянин из деревни Поута. Собственно, и деревней ее назвать нельзя — всего девять жалких бамбуковых хижин, прилепившихся к подножью лесистых холмов. Земли, пригодной для посадки риса, было совсем мало, да и та принадлежала помещику. Ко Лун Пьей, как и прочие жители деревни, арендовал небольшой клочок земли. Кое-что из предметов первой необходимости крестьянам приходилось покупать в кредит у лавочника, и они все до единого постоянно находились по уши в долгах. Ко Лун Пьей испытывал дружеское расположение к У Шве Тейну и не упускал случая побеседовать с ним.
— А может, не так уж и плохо, что мне досталось от волостного начальника, иначе мы вряд ли когда-нибудь собрались бы все вместе, — оживленно встретил У Шве Тейн вновь прибывших Ко Хла Схауна из Пхаунджи и Ко Нан Чо из Чозо.
Деревню Чозо, раскинувшуюся также на берегу реки Нгамоуэй, на полпути между Вачауном и Пхаунджи, населяли в основном бирманцы. Ко Нан Чо, шан[8] по национальности, имевший на склоне холмов собственную банановую плантацию, блестяще владел приемами национальной бирманской борьбы, мастерски умел применять в бою нож и палку. Он также был давнишним другом У Шве Тейна, и, когда последнему случалось бывать в тех краях, он неизменно останавливался на ночлег в хижине Ко Нан Чо.
— Ну, кажется, все в сборе. Расскажи нам, У Шве Тейн, подробно, как все произошло, — предложил Ко Лун Пьей.