— Нет, друг, кормить тебя мы не сможем. Сам знаешь, какие сейчас времена. Жизнь в Рангуне нелегкая, и дела в парикмахерской неважные.
Ко Пан Хмуэй молча вышел на улицу и побрел куда глаза глядят.
Ноги сами собой привели его в район Мейникоун. Неподалеку от чайной тетушки Оун его настиг ливень. Ко Пан Хмуэй стал быстро соображать, где бы укрыться, и вдруг увидел китайскую парикмахерскую. На крылечке под навесом сидел хозяин.
— Вам, случайно, не нужен парикмахер? — спросил Ко Пан Хмуэй.
— Придется немного подождать. Сейчас его нет, но скоро должен прийти, — ответил китаец на ломаном бирманском языке.
Ко Пан Хмуэй смотрел на китайца, ничего не понимая. Потом сообразил, что китаец не понял его вопроса.
— Да я не стричься. Я сам хочу наняться парикмахером. Я умею хорошо стричь.
— Эй, жена, — крикнул он, — поди-ка поговори тут.
На крыльце появилась толстая китаянка.
— Что тебе, молодой человек? — спросила она.
— Да я насчет работы. Нет ли у вас места?
— Ты умеешь стричь?
— Ну да, умею!
— Нам как раз нужен парикмахер на постоянную работу. А то с поденщиками извелись. Придут, два-три дня поработают и больше глаз не кажут.
— Я готов работать постоянно, — обрадовался Ко Пан Хмуэй.
— Где ты живешь?
— В районе Капли. На Пятой улице.
— Жена, дети есть?
— Один я. Если возьмете на работу, сюда переселюсь.
— Вот это хорошо. Удобно, когда работник всегда под рукой, — согласилась хозяйка.
Хозяин по-прежнему сидел на крылечке, смотрел на проезжающие машины и в разговоре участия не принимал.
— Мы сами тоже в деревне жили. Накопили денег и в Рангун переехали. Советчиков тут много. Один советует одно, другой другое. Не заметили, как все деньги растратили, и остались вот с этой парикмахерской. Дела мы этого не знаем. А люди, которых мы нанимали, обманывали нас, как могли. В общем, если хочешь, приступай к работе.
— Я согласен!
— Когда начнешь?
— Сегодня переберусь сюда, а завтра с утра и начну.
— Хорошо. Ну а насчет денег… Как и всюду. Половина выручки твоя.
— Хорошо.
— А где питаться будешь?
— Ума не приложу. Если в город ездить, будет много времени уходить.
— Вот что. Питаться будешь здесь, — решительно заявила хозяйка.
— Питание, как и везде, обойдется тебе в тридцать пять джа за месяц.
Эта цифра испугала Ко Пан Хмуэя. «Заработаю ли я столько вообще», — подумал он, но счел за лучшее не торговаться.
— Хорошо. Я сейчас съезжу за вещами, — сказал он, рассчитывая быстро обернуться, чтобы успеть уже и поужинать здесь.
— А ты не спеши, — словно прочитала его мысли хозяйка. — Поешь там спокойно, отдохни, а потом и приедешь.
Преждевременно радовался Ко Пан Хмуэй, полагая, что ему крупно повезло. Парикмахерская стояла в стороне от людных улиц, и больше двух-трех клиентов туда не заглядывало. Видно, поэтому прежний хозяин и продал ее китайцу. Весь дневной заработок Ко Пан Хмуэя составлял пятьдесят — семьдесят пья. Причем хозяйка немедленно забирала все заработанные им деньги. Он подсчитал, что при таком положении вещей ему не удастся получить в месяц более десяти — пятнадцати джа. Если к тому же ему придется платить за питание тридцать пять джа, то с каждым месяцем его долг хозяевам будет увеличиваться на двадцать джа. Чем же это в конце концов кончится? Ко Пан Хмуэй даже подумать об этом боялся.
Между тем хозяйка из страха перед полным разорением стала усиленно экономить на питании. Ко Пан Хмуэю, таким образом, пришлось пережить еще одно разочарование — он знал, что китайцы любят поесть, и был ужасно рад, когда хозяйка предложила ему питаться с ними вместе. Теперь голодный желудок все чаще заставлял Ко Пан Хмуэя вспоминать вольготное житье в деревне, когда он каждый день мог есть мясо.
Если бы Ко Пан Хмуэй был искусным парикмахером, может быть, число клиентов постепенно и увеличилось бы. Но, как правило, доверившись ему однажды, люди в другой раз уже обходили парикмахерскую стороной.
Вот уже третий день в парикмахерскую не заглядывал ни один клиент. Хозяин с хозяйкой то и дело бросают в его сторону гневные взгляды. Они, конечно, понимают, что все это происходит от того, что неопытен новый работник. Под вечер, когда хозяин с хозяйкой сидели на крыльце, возле них остановился какой-то старец с сумой, полной бутылок.