— Я только возмутился на предмет твоего присутствия в зале.
— Я тебе мешаю?
— У нас девушки не занимаются, только подростки, но я удивился, почему для тебя он сделал исключение.
— Ну, не из-за фамилии точно, — хмыкнула я.
— Она у тебя какая-то особая? — на его вопрос у меня даже брови подпрыгнули. Он серьезно? Он не знает кто я?
Стянула с себя косуху, в отсутствии которой по коже пробежали неприятные мурашки.
— Барышникова. Божена Барышникова, — представилась я, понимая, что моя детская влюбленность была безответной и от этого наивной, несмотря на то, что до сих пор в душе шевелились какие-то заржавевшие шестерёнки.
— Да, точно, — снова криво улыбнулся он. — Доброй ночи, Божена Барышникова.
Он натянул куртку, завел мотоцикл и быстро, пытаясь обогнать поднимающийся ветер, скрылся в сумраке, который сожрал его, не оставив мне даже точки, чтобы я могла проводить ее взглядом. Я тяжело вздохнула и поплелась к машине, которая должна была увезти меня домой.
А там…одинокая постель, которая приняла меня в свои объятья, которая знала все мои сны и тайны, которая помнила мои горькие слезы и могла обнимать так, как не обнимал никто. Эта встреча на мосту с Разумовским мне казалась до жути абсурдной. Как он мог там оказаться в такой час? Я девочка взрослая, поэтому не верила в сказки, да и совпадением это нельзя было назвать. А может, это была всего лишь галлюцинация, и я на самом деле простояла на стоянке все это время?
Взяла телефон и нашла в Гугле карту города, где попробовала проследить свой маршрут. Господи, а ушла я-то достаточно далеко, если верить интернету. Вот мост, а неподалеку, всего в двух кварталах спортивная школа. А мост — это одна из двух дорог, которая вела от здания. Но ведь он мог поехать другим маршрутом. Но… ведь не поехал.
С этими противоречивыми мыслями я засыпала, не слыша, как Олег и папа вернулись домой. Мне снилось что-то из моего далекого прошлого, где я милая девочка с косичками пыталась перебороть свои страхи и комплексы, которых у меня было вагон и маленькая тележка и выдать из себя все, что только можно, чтобы меня заметил парень, который мне нравился. И чем ближе я подходила к нему, тем он становился прозрачнее. А когда хотела коснуться рукой, он растворился воздухе, словно был какой-то дымкой. Я физически ощутила эту боль, которую испытала в тот момент. А чья-то незнакомая мужская рука схватила меня за запястье и потащила назад. Я пыталась вырваться, сопротивляться, но мне становилось только больнее. А Андрей вдруг оказался всего в двух шагах от меня. Он наблюдал, как незнакомец меня тащит, но ничего не предпринял. Лицо его было непроницаемым, словно ему вообще все равно. Наверное, на тот момент, это было самое страшное, что со мной могло произойти — безразличие.
Весь день я прокручивал в голове этот дурацкий сон который все никак не хотел покидать меня, лапая своими липкими противными пальцами, не давая о себе забыть. А когда я в очередной раз засыпала после утомительной тренировки, я боялась, что он повториться. Ведь сны мне снились всегда яркие, и до такой степени реальные, что в последний год я даже боялась потеряться в их реалистичности. Это было страшно.
Три дня я не видела Андрея. Я все время смотрела на дверь, в ожидании, что он вот-вот зайдет. Чтобы не думать о нем, днём я занимала себя тем, что проводила время с племянниками. А их, слава Богу, у меня здесь было аж трое. Это раньше я боялась к ним подходить, понимая, что дети — это не мое. А теперь я отдыхала душой.
— Смотрю, ты неплохо справляешься, — улыбнулась Аринка, войдя в дом. Первым делом она стянула с себя туфли на шпильке и блаженно вздохнула, дав себе две секунды форы, пока этим маленькие бандиты не налетели на неё.
— Знаешь, а я подумала и решила, что я готова к детям, — вдруг заявила я.
— Ух, ты! Созрела все же, — едва вставляла она свои реплики между щебетанием Барышат, каждый из которых пытался перетянуть материнское внимание на себя, рассказывая о проведенном послеобеденном времени.
— Теперь осталось дело за малым, — хмыкнула я, нет, даже горько ухмыльнулась, — найти моим детям отца.
— А что тот Вячеслав? — уточнила Арина.
— Молчал три дня, вот сегодня утром объявился. И знаешь что сделал? Подписался на меня в Инстаграме, а в обед решился отправить сообщение, — вспомнила я о сегодняшнем «большом событии».
— А как же наш спор?
— Я не против отвечать за свои слова, только вот он что-то не особо горит. Я предложила, не могу же я тащить его под венец насильно.
— Начинается! — рассмеялась она. — И что же написал?