— Привет, потаскушка! Как дела? — приветствую я её совершенно будничным тоном, словно ничего не случилось.
— Работаю. Верчусь, как Пчёлка. Заедешь на кофеек?
— Боюсь, что не смогу. Я в Москве, и ты мне здесь нужна.
— Так, коза, что я упустила?
— Я послезавтра замуж выхожу. За Самойленко, — опередила я её с вопросом!
— Какого хуя, Жека? — слышу её возмущение, смешанное с удивлением.
— Я сама не знаю. Зато Андрей уже в Германии.
— Ты продалась? Жек, так нельзя.
— Не ори и в ухо. В общем, с тебя причёска невесте и жилетка.
— Завтра вечером прибуду, — обещала Наденька.
Родной человек рядом явно не помешает. Хотя в любом случае на самом торжестве, которое принимало по истине королевский размах, и Ромка и Олег будут, но выговориться стоит до него. Я была удивлена, насколько хладнокровно и спокойно приняла свою судьбу. Наверное, я всё ещё не понимала, как глубоко вляпалась. Другого объяснения я просто не находила. Словно умелый кукловод дергает за веревочки, а я беспрекословно всё выполняла. Правильно сказала Надя, он просто меня купил. Хотя куда благороднее звучит то, что я променяла себя на жизнь Андрея. За это не так стыдно. В любом из этих случаев в итоге счастливая Я не буду, так почему же не попытаться вылезти из этого дерьма, в которое меня засосала, не потеряв при этом Разумовского?
Этот шопинг был утомительным, тем более в компании с Ксюшей. Наверное, он просто был не в радость. Да и платье выбирала наобум. Главное, что сидело по фигуре и стоило дорого. Кажется, последнее было главным пунктом. Кроме свадебного, мне ещё понадобилось вечернее, потому что мой будущий муж решил засветить меня сегодня прессе.
Выставка современного искусства, в которой я вообще ничего не смыслила, как, впрочем, и многие присутствующие. Зато все делали вид великих знатоков.
Больше всего меня напрягало обилие фотокамер. И там Самойленко был в самом центре внимания, соответственно и я тоже. А если быть точным, то скорее всего кольцо на моем пальце, которое появилось там по пути на вечер. И почему-то все спрашивали, проявляя бестактность, не беременна ли я. Не понятно только это из-за скоропалительной(в моем случае, скоропостижной) свадьбы или из-за внешнего вида. Потому что то, что я видела в зеркале меня очень пугало: потухший взгляд, круги под глазами, как у панды, которые не матировались ни какими кремами, осунувшийся резкие черты лица и тела, несмотря на то, что за последний месяц я почти восстановила свою физическую форму. Кажется, даже кожа приобрела нездоровый оттенок. Но это всё мелочи по сравнению с тем, как я ждала сообщений от Ани.
Все эти события накапливались тяжким грузом, от которого горбилась спина, опускались плечи и надрвывно болело все внутри.
Говорят, что душа это не материальная часть тела. Но почему-то хотелось туда вовнутрь засунуть руку и вытащить ту занозу, которая постоянно ныла и не давала покоя. Хотелось вырезать этот надрыв. Но ведь он не материальный. А как тогда избавиться от боли?
Оставалось молча принимать свою судьбу.
На следующий день вместе с моими вещами прибыла ещё и Наденька. Не с пустыми руками, а с бутылкой вина и газетой, которую прикупила в аэропорту. А там цветным по белому из буковок статейка, который накатал желтушник. Первый вопрос: «Почему Самойленко так долго скрывал невесту?». На него я ответ знала. Но желтушник пошёл дальше в своем расследовании, не трогая больше новоявленного жениха, а полоская то, что сумел вытащить, например моё положение в обществе, а точнее папино, ну и мой неудавшийся брак. И почему всем так хотелось знать большее грязных фактов? И чем их было больше, тем прибыльные было это дело, ведь читатель велся.
— Видел? — поинтересовалась я, швыряя газетёнку на журнальный столик, когда Слава спускался со второго этажа, застёгивая манжеты рубашки.
— Не именно эту, но видел, — отозвался он.
— Ты не против, если мы устроим маленький девичник?
— Пожалуйста! Тем более мне срочно нужно в офис. Только не забывай, что завтра к обеду ты должна быть при параде.
— Мог бы и не напоминать, — процедила я сквозь зубы. —
Время — ночь, а он в офис? Не кажется подозрительным? — уставилась на меня вопрошающим взглядом подруга.
— Если честно, то вообще все равно. Я даже рада. Может, и ее потребует исполнения супружеского долга.
— Так, а вот теперь я требую подробностей.
— Наливай, я все расскажу.
Тут уже не нужно было руководствоваться принципом, что кто-то из нас должна быть трезвее другой. И вообще мне было глубоко плевать на мой утренний внешний вид. Самойленко получил то, что хотел, но про сохранность оболочки никто не упоминал.