Однако усталость, накопившаяся в двухнедельном маршруте, начинает сказываться. Тяжело форсируем вздувшуюся речку Холлендер, русло которой заполнено сплошной насыщенной влагой снежной кашей. Обувь и портянки намокают, появляются потертости, на лыжи страшно смотреть, отменные, многократно выручавшие нас «бескиды» ощетинились кусками окантовки, словно иглами дикобраза. Несмотря на усталость, отмечаешь мелочи, которые так разнообразят монотонность маршрута: вот тонкий облачный лифчик прикрыл Грудь Венеры (так наши шахтеры переименовали Везувий, у них своя трактовка форм горного рельефа), необычную цветовую гамму создают красные лыжи, погружаясь в салатную жижу снежного болота, и т. д.
В устье Ис–фьорда солнечные лучи прорвались сквозь облачный покров, и, казалось, наклонные колонны света удерживают рыхлые облачные массы от падения на изящный силуэт гор на Земле Принца Карла, будто отлитый из стекла и света. Мы механически продолжали снимать наши отсчеты на каждой сотне пройденных метров (уже зная, как их совокупность работает на нас), продвигаясь мимо брошенных буровых, затем пересекли глубокий овраг, которому, казалось, не будет конца И вот неожиданно чуть ли не у себя под ногами мы увидали россыпь домиков Баренцбурга. Тем и закончился наш маршрут в начале полевого сезона 1967 года.
Ближайшие дни после возвращения: отмыться, постричься, отоспаться, заново привыкнуть к обычному человеческому общению, потому что скопление людей в столовой мы первые дни воспринимаем чем–то чрезвычайным. Узнаем последние новости, получаем первые телеграммы на почте, отправляем свои. Наши товарищи дополнили наш двухсоткилометровый снегомерный разрез своим тридцатикилометровым до норвежской метеостанции на мысе Линнея. Им же предстоит освоить также метеоданные со станций в Баренцбурге и Лонгьире, после чего наш совместный ход с опорой на эти надежные репера сам превратится в надежную опору концепции природных взаимосвязей, положенных в основу работ нашей экспедиции. По самым предварительным подсчетам, снега на западе маршрута с приближением к берегам Гренландского моря примерно вдвое больше, чем в центре архипелага в области горного оледенения. У восточных пределов нашего маршрута ближе к побережью Баренцева моря — картина несколько другая. Количество снега там также возрастает, но свою роль в положение границы питания играют более низкие температуры.
Итак, положение ледников, хорошо увязываясь с высотами границ питания, обусловлено, прежде всего, современ–ным климатом, являясь, таким образом, современным природным феноменом Тем самым концепция из области идей переходит в реальность. В начале лета 1967 года головоломка оледенения Шпицбергена перестала быть таковой, получив свое объяснение. Все одно к одному: положение ледников и их асимметрия в совокупности с районированием вместе с высотами границ питания и распределением снега на архипелаге. Тем не менее эту весьма изящную систему природных взаимосвязей на количественной основе нам предстояло пополнить, дабы наши потенциальные оппоненты (а таковые всегда найдутся) заранее уяснили отведенное им место в науке. Поскольку до конца сезона остается еще не менее двух месяцев, надо их использовать в полной мере для наращивания информации по всем направлениям предшествующей деятельности. Впереди вырисовывались новые увлекательные маршруты, в свою очередь ставшие причиной приключений, о которых двести лет назад предупреждал российский академик Ле Руа, которые нам, к счастью, удалось преодолеть.
Среди наших коллег–гляциологов, большинство которых получило свой опыт в горах Кавказа или Средней Азии, вариант с выбором шлюпки вызвал, мягко говоря, неоднозначное отношение, многие пожимали плечами, считая, что романтик Дик опять чудит.