— Хм, — сказала Лиза, скептически разглядывая его. — Ты решил радикально изменить ситуацию?
Она заглянула за его спину:
— А где топор? Неужто с голыми руками на старушку пойдешь?
Тимур не мог найти подходящих слов для ответа. Сердце болезненно опухло, с трудом помещаясь в груди.
— Могу я войти? — спросил он наконец.
Лиза вздернула брови.
— Серьезно? А в обморок не грохнешься?
— Постараюсь. — серьезно пообещал он.
— Ну, дерзай.
Она посторонилась, пропуская его внутрь.
В коридоре Тимур постоял, прислушиваясь к своим ощущениям. Он показался себе древним стариком, у которого от каждого вдоха что-то обрывается внутри.
Лиза обогнула его и взялась за пылесос.
Между комнатами стояло ведро с тряпкой.
Кажется, здесь проводилась воскресная уборка.
— Кстати, — сказала Лиза, повернувшись к нему. Солнце обтекало её фигуру, очерчивая по периметру. Выражение лица пряталось в сложной игре теней. — Руслан говорил, что у тебя золотые руки. Не мог бы ты подтянуть мне дверцу на шкафе? Провисла.
— Что?
Лица ткнула пальцем за его спину.
— Ящик с инструментами там. Шкаф в моей спальне.
И она включила пылесос, продолжая прерванное занятие.
Руслан говорил! Спальня!
Да как она только посмела — так безжалостно назвать имя его отца.
Так, словно это само собой разумелось.
Эта женщина ведь знала, как Тимур ненавидит всё то, что отец рассказывал ей о семье.
Но ведь именно за этим он и пришел.
Шоковая терапия.
Прямо взглянуть на те события, которые мрачными сумерками подступали из уголков сознания, паутиной прорастали в его голове.
Тимур, прислушиваясь к грохоту прибоя в ушах, повернулся и взял ящик с инструментами.
Почему-то он ожидал, что Лизина спальня встретит его чем-то особенно порочным. Может быть, алчно-алыми простынями, распахнутой постелью, бесстыдством разбросанного белья.
Это была самая обыкновенная, простенькая спальня. Односпальная кровать, аккуратно заправленная, шкаф для одежды, письменный стол, заваленный бесконечными студенческими работами.
Несколько полок с учебной литературой.
Ни одного романа или детектива.
Как будто здесь жила студентка, а не аморальная преподавательница, многие годы спящая с женатым мужчиной.
Тимур открыл шкаф, разглядывая вовсе не створки.
Платья и блузки, обыкновенно висящие на вешалках.
Легкий аромат незамысловатых сладеньких духов.
Ничего развращенного.
«А ты ожидал увидеть здесь ремни и плети?» — горько спросил себя Тимур и, совсем обессилев, прислонился лбом к деревянной створке.
Всё это время он бессознательно искал в Лизе что-то, чего в ней кажется не было.
Он представлял себе её как хищницу-паучиху, которая практически силой утащила его слабого отца к себе в нору. Что её клешни или щупальца, или что там бывает у ядовитых насекомых, окутали его с головой, не давая ему вырваться.
Тимур говорил себе, что Лиза, как оборотень, как вампир, как суккуб присосалась к его отцу, вытягивая у того всякую волю.
Но вроде как в этой истории обошлось без всякого порабощения.
Сглотнув полынную горечь, Тимур открыл ящик с инструментами и потянулся к петлям.
После шкафа он поправил еще несколько розеток, повозился со смесителем в ванной и закрутил пару лампочек.
Лиза, деловито подсовывающая ему задание за заданием, закончила с пылесосом, прошлась влажной тряпкой по полу и ходила следом, смахивая пыль с мебели.
Всё это было так обыденно, как будто Тимур сюда для этого и пришел — розетки чинить.
— И мусор выброси, — велела Лиза невозмутимо. — Мусорный бак у соседнего подъезда.
Тимур послушно взял пакет и вышел на улицу.
Солнце заливало город, плавился асфальт, жара окутывала пуховым одеялом, не давая расправить легкие.
Тимур стоял с пакетом чужого мусора в руке и, прищурившись, смотрел на пылающее золотом небо до тех пор, пока глаза его не заслезились.
После этого он выбросил пакет в бак и поехал домой.
— Как ты думаешь, зачем люди изменяют друг другу? — спросила вдруг Тамара.
Тимур вздрогнул от неожиданности и, перекатившись со своего края постели, задумчиво взглянул на свою девушку.
Её обнаженная кожа блестела от пота. Волосы аккуратным покрывалом падали на плечо, слегка прикрывая округлую левую грудь.
Идеальная.
— Ты планируешь изменить мне? — спросил Тимур.
— А может и ты — мне. Тебе не кажется, что мы залипли друг в друге как мухи в янтаре? Дни проходят, и ничего не происходит.