— Что вы искали в её сумке? — перебил её Тимур.
Он не слишком надеялся на ответ, но Наталья тяжело вздохнула и произнесла после длинной паузы:
— Её новый адрес.
— Нашли?
— Нашла паспорт с пропиской.
За спиной Тимура раздался дробный стук высоких каблуков — слишком быстрый шаг для очень узкой юбки.
— Вставай, — резко велела ему Лиза, не глядя в сторону Натальи.
У неё было белое, словно мел, лицо и черные глаза.
Под пронзительно-безжалостным взглядом Лизы, Тимур не решился даже попрощаться с Натальей. Молча встал и пошел следом за стуком каблуков.
Она молчала до самого дома, и только тщательно закрыв на все замки входную дверь, набросилась на Тимура, словно дикая кошка.
— Ты не смеешь, не смеешь лезть в мою жизнь! — яростно заговорила Лиза, наступая на Тимура. — Это совершенно не твое дело!
— Спокойно, спокойно, — Тимур отступал, подняв руки в демонстрации своей беззащитности. — Я никуда не лезу!
— Мои отношения с этой женщиной тебя не касаются!
— С этой женщиной? Твоей матерью?
— Никакая она не мать! Она покойница на ножках!
— Как скажешь.
Тимуру, наконец, удалось перехватить суматошные руки Лизы, которые колотили его по груди, и прижать их к себе.
— Тихо, — сказал он, пытаясь обнять её, — тихо. Я никуда не лезу.
Она яростно укусила его за плечо.
— Ч-черт, — у Тимура на глазах даже слезы выступили, но он не ослабил своей хватки. — Чтоб тебя, чокнутая стерва!
Лиза еще несколько раз с силой дернулась и обмякла.
— Пожалуйста, — жарко зашептала, — пожалуйста.
— Пожалуйста — что?
Тимур отпустил её запястья, и горячие крупные ладони засуетились вокруг его лица, слепо гладя щеки. Быстрые поцелуи запорхали по губам, скулам и шее.
— Обещай мне, — просила она, — обещай.
— Я не буду больше встречаться с этой женщиной, — устало укачивая Лизу, успокоил её Тимур. — Не буду. Обещаю.
Лиза сползла по нему вниз, на пол, и застыла, обняв свои колени.
— Господи, — выдохнула она совершенно несчастно. — Ну откуда она опять взялась?
— Она посмотрела адрес в твоем паспорте, — сообщил Тимур, щелкая кнопкой чайника.
— Этого только не хватало.
— Не волнуйся так сильно, ты все равно не живешь по прописке… Хочешь есть?
Лиза заторможенно покачала головой, потом кивнула.
— Да или нет? — не понял Тимур.
— Да что ты ко мне пристал, — в сердцах воскликнула Лиза и отправилась в душ.
Налив себе стакан молока, Тимур покачал головой.
Какой-то день матери. Двух матерей.
И почему ему казалось, что взрослые люди обычно не сильно переживают из-за своих родителей?
Прислушиваясь к шуму воды в душе, Тимур позвонил Анфисе.
— Сегодня я познакомился с вашей дочерью, — сказал он.
— Мой мальчик, — вздохнула бабушка-пешеход, — насколько все плохо?
— Терпимо. Но я не знаю, чего нам ждать. Лиза отказывается со мной говорить.
— Ты хочешь, чтобы я тебе всё объяснила?
— Не знаю… Нет, — определился Тимур. — Я не хочу ничего делать за спиной Лизы. Мне просто хотелось бы… быть готовым.
— Просто не позволяй им встречаться.
— Шутите? — Тимур рассмеялся.
Возможно ли было что-то позволить или не позволить Лизе?
Она вышла из душа совершенно иной, словно за это короткое время успела реинкарнироваться в кого-то милого и веселого.
— Почему ты такой мрачный? — проворковала как ни в чем не бывало, прижимаясь к нему.
Тимур в изумлении смотрел на неё. Возможны ли такие резкие перепады настроения?
— Я рассказал своей матери о наших с тобой отношениях. И она… плохо отреагировала.
— Правда? — без всякого интереса спросила Лиза, звонко чмокнула его в нос и отправилась к холодильнику. — Что ты будешь? Курицу или салат?
У Тимура все еще поперек горла стояли пироги, которые он без всякой меры съел у матери, лишь бы за едой не слишком вникать в её слова.
— А может сходим куда-нибудь? Я надену красивое платье.
— Что может быть лучше твоих уродливых пижам?
Лиза засмеялась, расстегивая пуговицы на своем полосатом рубище. Ветхий ситец медленно и как бы неохотно сползал с узких плеч, обнажая светлую без всякого загара кожу. Мягкие полушария груди, слегка выпуклый живот и крутую линию пышных бедер. Тимур сглотнул.
Он никогда не привыкнет к этому.
Лиза засмеялась, приподняла лицо Тимура за подбородок и мягко поцеловала его веки.
— Когда ты вот так смотришь на меня, — сказала она, — ты прекрасен. Такой юный, такой взволнованный… У меня разрывается сердце.