— Ты пригласила папину любовницу на его похороны?
— Слишком странно звучит? Пирог получился суховатым, да? Тим, это немного запутано.
— Мне кажется, я уже утратил способность удивляться. И пирог нисколько не сухой.
— Понимаешь, в чем дело, — мама вздохнула, — Руслан умер ровно посредине между моим домом и домом Лизы.
— Ты что, линейкой измеряла? — не удержался Тимур. — И вообще, откуда ты знаешь её адрес?
— Ну, Тимур, — снисходительно, как будто разговаривала с маленьким ребенком, протянула мама. И он как-то сразу осознал наивность своего вопроса.
— Ладно. Он умер между вами, как символично. И что из этого?
— Мне было ужасно важно узнать, к кому он шел в момент своей смерти: ко мне или к ней.
— Что? — чувствуя себя дурачком в театре абсурда, переспросил Тимур.
— Ну потому что если он шел к ней, это значило, что он уходил от меня. А если шел ко мне, значит, в итоге возвращался ко мне. Я как будто победила, понимаешь?
— Нет, — честно признался Тимур. — Это что-то слишком женское, а я безэмоциональная деревяшка.
— Я позвонила Лизе и спросила её, куда шел Руслан. И она сказала — ко мне. Лиза разговаривала совсем как робот, Тим. Я подумала — раз уж мы делили его живого, то что уж теперь мертвого делить. И попросила её прийти на похороны. Она сказала, что это будет уже слишком, а я ответила, что в самый раз. В конце концов, у меня была семья, и дети, и муж, а она все праздники проводила одна. Бедная девочка. Кто же знал, — добавила мама, — что ты все похороны глаз с неё не спустишь. Ты даже в лице переменился, когда её увидел. А потом и в автобусе сел с ней рядом. Зачем, Тимур?
— Кто знает, зачем я это сделал, — пробормотал Тимур, думая о том, как сильно с тех пор изменилась его жизнь.
— Тим, — мама встала и обняла его за плечи, уткнувшись острым подбородком в его макушку. — Давай навсегда забудем про эту историю. Давай жить так, будто твой отец мне никогда в жизни не изменял и как будто он был самым лучшим из мужей.
— Было бы хорошо, но вряд ли у нас это получится, — неохотно сказал Тимур, радуясь тому, что мама сейчас не видит его лица.
— Почему это?
— Потому что Лиза и дальше будет мелькать перед твоими глазами. Туда-сюда, туда-сюда, — и он помахал рукой перед своим носом.
— И зачем ей это делать?
Как же ему хотелось ничего не отвечать на этот вопрос. Есть пирог и пить кофе, и болтать о всякой ерунде, но нельзя же было вечно прятать Лизу от всех. Хоть и очень хотелось.
— Ну… потому что она переехала в мой дом, — медленно, как перед дулом автомата, произнес Тимур, — и даже немного в мою квартиру. Так получилось.
Он физически ощутил как потяжелели, окаменели мамины руки на его плечах.
— О чем ты говоришь, Тим?
Как же объяснить то, чего он и сам еще толком не понимал?
— Тимур, — требовательно позвала мама и отошла от него, — посмотри на меня.
У неё было бледное и строгое лицо.
— Ну мы просто живем вместе. Ничего такого.
— Прямо сейчас, — сказала мама, — я очень хочу закатить истерику, но не могу выбрать, из-за чего это сделать в первую очередь. Из-за того, что ты живешь с женщиной — ты, самый дикий дикарь на земле, или из-за того, что Лиза Скамьина решила остаться в семье. Остаться в семье! — и мама хрипло расхохоталась.
— О, господи, — тревожно наблюдая за ней, проговорил Тимур, — надеюсь обойдется без валерьянки и всего такого?
— Скажи мне, ребенок, в этом мире мало других женщин? Или это гены в тебе проснулись? Или ты какой-нибудь извращенец?
Что примечательно — мама не спросила ничего нового. Такого бы, о чем он не спрашивал себя сам.
Чувствуя себя под градом её пулеметных вопросов, как под обстрелом, Тимур потянулся за еще одним куском пирога. Разговор предстоял долгим. Неприятным. Противным.
И никакая эмоциональная деревянность не спасет его в этот раз.
18
Разговор с матерью так сильно измотал Тимура, что ему смертельно захотелось увидеть Лизу.
Копошащиеся черви неудобных вопросов в его голове требовали дезинфекции.
Субботний университет бурлил, как обычно.
По расписанию у Лизы был перерыв, но на кафедре её не было.
Заведующая полудремала, меланхолично щелкая мышкой допотопного компьютера. И совершенно не обращала внимания на женщину, энергично копающуюся в сумке Лизы.
— Простите, — сказал Тимур, подходя ближе. — Это не ваше.
Женщина стремительно обернулась. Узкое мрачное лицо, покрытое густой сеточкой морщин. Опущенные уголки губ. Седые волосы, тщательно собранные в сложную прическу. Очень красивая.
— Что? — спросила она отрывисто.
— Вы воруете?
Завкафедрой встрепенулась.
— Тимушка, — ласково запела она. — Как хорошо, что ты пришел нас навестить.
Тимур резко дернул к себе сумку Лизы, из рук женщины выпала увесистая связка ключей — от двух квартир сразу. Он наклонился и поднял её.
— Что здесь происходит?
Завкафедрой встала из-за стола и подхватила Тимура под руку.
— Не обращай внимания, — посоветовала она, — это дела семейные. Давай лучше выпьем чая.
— Семейные?
Только сейчас он понял, что незнакомая седая женщина была похожа на Анфису и Лизу одновременно.
В университетском кафетерии пахло булочками и хлоркой.
Немолодая уборщица, кажется Анна Владимировна, домывала полы.
Народу было мало, а чай в пластиковом стаканчике напомнил Тимуру их вторую встречу с Лизой — в дешевой столовой. Тогда она призналась ему, что пятнадцать лет была любовницей его отца.
— Меня зовут Наталья Скамьина, — спокойно сказала женщина, — я мать Лизы.
— Тимур, — ответил он, едва не добавив «сын Руслана».
Торин, сын Траина, блин.
— Лиза никогда о вас не рассказывает, — заметил Тимур, приглядываясь к своей суровой собеседнице. Он не знал, как с ней разговаривать и как объяснить ей, почему у него столько вопросов.
— Она предпочитает делать вид, что её родителей не существует.
— Сложные семейные отношения?
Наталья кинула на него внимательный взгляд.
— Вы друг Лизы?
— Типа того, — уклончиво ответил Тимур. Он был почти уверен, что Лиза не хотела бы его откровений с её матерью.
— Послушайте, молодой человек, — решительно заговорила Наталья, — я понимаю, что со стороны ситуация выглядит несколько странной, но не думаю, что вас это касается…
— Что вы искали в её сумке? — перебил её Тимур.
Он не слишком надеялся на ответ, но Наталья тяжело вздохнула и произнесла после длинной паузы:
— Её новый адрес.
— Нашли?
— Нашла паспорт с пропиской.
За спиной Тимура раздался дробный стук высоких каблуков — слишком быстрый шаг для очень узкой юбки.
— Вставай, — резко велела ему Лиза, не глядя в сторону Натальи.
У неё было белое, словно мел, лицо и черные глаза.
Под пронзительно-безжалостным взглядом Лизы, Тимур не решился даже попрощаться с Натальей. Молча встал и пошел следом за стуком каблуков.
Она молчала до самого дома, и только тщательно закрыв на все замки входную дверь, набросилась на Тимура, словно дикая кошка.
— Ты не смеешь, не смеешь лезть в мою жизнь! — яростно заговорила Лиза, наступая на Тимура. — Это совершенно не твое дело!
— Спокойно, спокойно, — Тимур отступал, подняв руки в демонстрации своей беззащитности. — Я никуда не лезу!
— Мои отношения с этой женщиной тебя не касаются!
— С этой женщиной? Твоей матерью?
— Никакая она не мать! Она покойница на ножках!
— Как скажешь.
Тимуру, наконец, удалось перехватить суматошные руки Лизы, которые колотили его по груди, и прижать их к себе.
— Тихо, — сказал он, пытаясь обнять её, — тихо. Я никуда не лезу.
Она яростно укусила его за плечо.