- Нет, я серьёзно, мам. Продадим дом, раздадим долги, купим билеты, денег хватит на однушку. Давай, а?
Она молча долго на меня смотрела и, не найдя аргументов против, наконец согласилась. Мы не знали, что нас до этого останавливало. Наверное, ничего, кроме страха.
Домишко наш был небольшим и старым, так что покупателей пришлось подождать и повозиться с постоянными осмотрами и бумажной волокитой. Тот дом, в котором мы жили ещё с отцом, он забрал при разводе, нас же сселил в то, что можно было назвать халупой по сравнению с теми хоромами. Брату с сестрой до нас с матерью особого дела уже не было, они строили свои жизни вдали от нас и наших проблем. Мама радовалась за них, но как-то грустно. Ей их не хватало, а я в какой-то мере им завидовал. Завидовал, что они нашли своё место, что были счастливы и востребованы.
Когда всё было готово, мы прыгнули в самолёт и пересекли Атлантику, мчась навстречу нашему будущему в надежде, что оно окажется не хуже столь любимого прошлого.
Сняли комнату на отшибе Москвы на первое время и рванули в наш старый район, чтобы встретиться с покинутым счастьем. Я так боялся смотреть на электронный суррогат отчего дома через компьютер, что даже не удосужился найти свой старый район на электронной карте, посмотреть фото со спутника, воспользоваться общедоступной «виртуальной прогулкой». Мне нужен был мой дом, милый настоящий дом, воспоминания о котором грели меня все эти годы. Вот старое кресло, в котором спал наш верный пёс, которого пришлось оставить на соседей при переезде. А вон и стол, за которым мы собирались по праздникам или пили чай из блюдечек в лютую грозу, от которой вырубало электричество, и мы зажигали свечи.
Теперь ничего этого не было. Перед нами предстал совершенно новый район, поглощённый многоэтажками и культурными насаждениями. Мы сначала даже подумали, что ошиблись, что не туда приехали; но нет, новая стела со старым названием настаивала на своём: вы здесь, но совершенно не там, где хотели быть.
Картинки воспоминаний быстро сжирались новыми образами сменившейся обстановки. Старый ларёк был «растоптан» новым магазином; пятачок, на котором мы с друзьями встречались после уроков и втихаря курили родительские папиросы, уступил место общественному парку с еле «дышащим» фонтаном. Это больше был не наш «дом». То, куда мы стремились, осталось только в воспоминаниях; и я знал, что мама, так же, как и я, думает: «и чего мы сюда припёрлись?» - но точно так же боится сказать это вслух.
Мы хотели вернуться туда, где было хорошо, и продолжить свою некогда прерванную счастливую жизнь. А получилось, что приехали в очередное совершенно незнакомое место, где нас никто уже давно не ждал, и где всё нужно было строить заново.
Всё казалось чужим, непривычным и отталкивающим. Угрюмые лица бесили и сильно резонировали с теми жизнерадостными масками на другом краю света. Большую часть своей сознательной жизни я прожил там и, хотя так и не смог стать своим, впитал многие привычки, порядки и то неуловимое, что переставало делать меня русским.
«Вернёмся?..» - вертелось в голове, но осторожно цеплялось за кончик языка, чтобы не быть произнесённым.
«Куда вернёмся-то?» - одёргивал разум.
Некуда возвращаться.
Лет ещё через двадцать, возможно, мы созреем для того, чтобы окончательно понять, как там было хорошо и уютно.
Так же, как может быть и в любом другом месте.