- Ты просто волнуешься...
- Волнуюсь?! Ха-ха-ха! Идиотка!
- Гарри с юных лет пытаются убить. И в этом нет моей вины.
- Зато твой крестный старается на славу. И твоя мать тоже из их компашки! Уверена, что она вздохнула с облегчением, когда погиб мистер Блэк – ей больше не нужно притворяться добренькой!
Звук пощечины оглушил всех. Голова Джинни резко дернулась, из разбитой губы потекла кровь.
- НИКОГДА БОЛЬШЕ НЕ СМЕЙ ТАК ГОВОРИТЬ! Или... – сама удивилась, как легко ей дались эти слова. Как еще один удар сердца. Или раскат грома за окном. – ...я убью тебя.
- Авадой в спину? – Джинни выставила вперед палочку. – Как тетушка Беллатриса твоего отца? А глядя мне в глаза сможешь?!
Сила рвалась изнутри, гнев кипел в крови. Воздух густел. Она помнила это ощущение на коже – все было вокруг мамы в Отделе тайн. Тогда... а папы нет... Распахнулось окно – створка с металлическим переплетом с размаху хлопнула о стену, стекла брызнули на пол вместе с тяжелыми струями осеннего ливня.
- Мне не нужна будет палочка. Я тебя голыми руками!
И рванулась по коридору – от самой себя. От воспоминаний. Вот только куда бы?! Очнулась среди груды забытого хлама. Рядом клетка с двумя скелетиками. Пришло же кому-то в голову оставить здесь певчих птичек! Издохли... И давно. Огромный шкаф, набитый какими-то свитками. Грязный котел, покрытый пыльной голубой коркой чего-то...
- Лили? Ты где?
- Невилл?! Откуда ты... – хотя в общем-то все равно. Такая усталость и апатия. – Мы в Выручай-комнате?
- Я за тобой шел. Ты так бежала...
- Сама не заметила, как сюда пришла. Хотя мне было все равно куда, лишь бы подальше от них! Они меня ненавидят...
- Это не так...
- Уверен? Вот только мне врать не надо! Мне это не нужно! Вообще зачем ты за мной пошел?
- Я помочь хотел. Мне и бабушка велела перед отъездом. Она сказала, что есть такие вещи, которых мы не можем понять. Их надо просто принять. И научиться слышать других.
- Так тебе бабушка велела меня опекать?! – Изо всех сил ударила кулаками ему по груди. Странно, и не заметила, как он вырос. Раньше могла ему в глаза заглянуть, а сейчас вот надо голову задирать. – А мне этого не нужно! – Еще раз кулачки шлепнули по груди, хотя и бить-то уже не хотелось. – Не нужно...
Голос утонул где-то в области его сердца. Никто ее раньше так не обнимал. Никто.
*
- Крестный! Крестный! – не обращая внимания на брезгливые взгляды остальных, Лили протискивалась через толпу вперед. Обязательно нужно поговорить с ним! Так больше не может продолжаться... – Подожди!
Снейп быстро шел через холл, не глядя на студентов, столпившихся в дверях Большого зала. Движения резкие, порывистые – словно стремится воздух разрезать, скрыться за этой ненадежной прозрачной стеной от всеобщей ненависти. За ним, словно телохранители, чеканят шаг Пожиратели смерти – новые инспектора. Даже Филч торопливо подхватывает на руки свою кошку и спешит убраться прочь с их дороги. Впервые его проклятия относятся не к ученикам – к директору.
- Ненавижу! Чтоб ты сдох! Тварь поганая! – бормочет Джинни.
- Крестный, нам надо поговорить!
- Хочешь поскорее получить свою черную метку? – Сколько ехидства в голосе! – Надеюсь, это очень больно... – Грифиндорская львица шипит гадюкой. – Удачи, подруга!
- Крестный! – Неужели он не слышит? Ведь слышит же, она уверена, даже голову чуть склонил к плечу. – Пожалуйста...
К глазам подкатывают слезы. От группы Пожирателей отделяется низкая коренастая фигура. То, что это женщина, можно понять лишь по заколотым в высокую прическу рыжим волосам.
- Что ты разнылась? Какого крестного ты тут призываешь?
- Мисс Блэк – падчерица директора... – Выступившая вперед профессор МакГонагалл оказалась между Пожирательницей и Лили. Не смогла заставить себя произнести его имя. – И его крестница.
- Понятно! – коротко хохотнула женщина. – Мамочкина дочурка! Ну, мы выбьем из тебя эту дурь! Я тебе обещаю. А пока, – она выставила вперед палочку – Лили грохнулась на колени. Удар гулом разнесся по холлу, было больно. – Здесь нет никакого крестного. А директор Снейп не принимает бестолковых соплюшек. Для этого у него есть помощники. Понятно?
- Более чем...
Невилл помог подняться. Хорошо все-таки, что он здесь. Он поможет все узнать...
*
- Наконец-то ты решила навестить мать! Даже удивительно, – лицо леди Селесты не выражало ни малейшей радости, зато губы привычно изогнулись в улыбке. – Чем мы обязаны этому визиту?
- Я пришла просить твоей помощи, мама. Или для этого мне следует изобразить, что я рада тебя видеть?
Леди Селеста чуть приподняла левую бровь.
- Моей помощи? Надо же, тебе все-таки удалось удивить меня. Оказывается, есть что-то, что тебе не может дать твой новый муж, – Селена заметно поморщилась, что вызвало на сей раз искреннюю улыбку на губах матери, – а ведь он отмечен Темным Лордом. И еще – ты так и не научилась скрывать свои чувства, дорогая.
- Такую актрису, как ты, мне точно не переиграть. И да, есть то, что Северус не способен мне дать. Я хочу, чтобы ты помогла мне увидеться с Люциусом. Здесь, в твоем доме.
Леди Селеста подалась вперед, чуть наклонившись в кресле ближе к дочери. Наконец улыбнулась и Селена – теперь ей удалось удивить мать по-настоящему.
- С Люциусом... Почему ты просто не напишешь ему? Или не отправишься к нему сама?
- О, это как раз объяснимо. Нарцисса меня не жалует, а мне надоело испытывать ее терпение. В прошлый раз защитные чары вокруг мэнора не давали мне пройти. Еще и домовики сбежались.
- Моль бледная! Кусаться не может, только одежду портит.
- Она защищает свое. У меня нет к ней претензий.
- Свое? Когда это он был ее? А то, что он дал ей свою фамилию, не значит ровным счетом ничего! Они просто жили эти годы под одной крышей, не более.
- Уж тебе ли не знать... Хотя тебе и фамилию менять не пришлось. Зато вы тоже просто жили под одной крышей...
- Не тебе меня судить! Я всегда была верна твоему отцу.
- Но хотела опоить зельем лорда Абракаса. А если бы у тебя все получилось? Если бы зелье выпил он сам, не Люциус...
Они обе молчали – напряженная тишина стояла стеной между ними. Как редко маска спадала с лица леди Селесты. За долгие годы лицо и стало маской, но не теперь.
- Я не знаю... – сердце Селены сжалось в ответ на эти слова от боли за отца. Она надеялась услышать очередную отговорку. – Теперь уже ничего не переменить. Я просто хотела не жалеть...
- Не жалеть о чем?
- О любви...
- Но меня ты готова была ее лишить!
Лицо снова стало маской.
- Ты пришла просить меня о встрече с Люциусом. Я помогу тебе. Я пришлю тебе сову.
- Спасибо. Только помни, что он – не Абракас, а я...
- Ты – не я. К сожалению.
*
Время тянется, колется, глотку саднит – горчит. Не часами, не ударами сердца, а одним только не прекращающимся маетным нытьем в груди. Так ли болит душа? Так ли горит с каждым вдохом? Неужели теперь будет так всегда?
Словно такой же часовой безвременья, в кресле напротив Селена. Еще одна вдова этой некому не нужной войны, за никому не нужного мальчика. За мальчика ли? Так ли ей было больно? И больно ли ей так же сейчас? И сколько еще воздух будет скатываться в легких ртутными шариками?
- Есть будешь? Надо бы...
Один и тот же вопрос. Словно у постели больного ребенка. Или умалишенного. Несколько раз на дню.
- Нет аппетита...
- Ты стала совсем прозрачная. Одни глаза.
- Скоро и они вытекут слезами...
- Не вытекут. Поверь мне. Я ведь тоже так думала. Год прошел, а я все еще жива. Первый месяц тяжело...
- Месяц?! – словно очнулась, всплыла, глотнув кислорода, не ртути. – Уже месяц... – и снова упала в бездну своей тоски.
- Мэгги, пожалуйста. Надо...
- А тебе надо было?
- Ох, Мэгги...
Встала с кресла. Неужели будет обнимать, жалеть? Чужие объятия, прикосновения только жгут кожу. Не надо!